– В королевской конюшне для меня конь всегда найдется.

– Тогда мы подождем вас на выезде, – Лилиан развернулась на каблуке.

Ее действительно ждали. Несколько вирман, один из них держал под уздцы роскошного аварца… эту породу Джес мог отличить сразу. Чистокровный, стоящий бешеных денег…

– Это – ваш?

– Знакомьтесь. Лидарх.

Конь, услышав свое имя, горделиво изогнул шею. Лиля потрепала его по роскошной гриве.

– Правда, красавец?

Джерисон кивнул.

– Он великолепен.

Правда смотрел мужчина больше не на коня, а на женщину.

Лилиан легко взлетела в седло.

– Мы ждем вас…

Прождать пришлось минут десять, прежде чем слуга привел Джерисону оседланного коня. Да и взлететь так же лихо в седло граф не смог. Рука пока еще мешала.

Процессия выехала за ворота…

Родной дом встретил Джерисона тишиной и запахом пыли. А еще – поклонами дворецкого.

– Подай нам с госпожой графиней вина в библиотеку, – распорядился граф.

– Ваше сиятельство, – поклонился дворецкий.

Лиля чуть слышно фыркнула.

– По-моему он меня не узнал.

– Я бы тоже не узнал, – честно признался Джерисон.

Нет, если бы Лиля проявила хоть каплю агрессии, хоть малейшее желание поиздеваться, да хоть легкий намек – он бы взвился. Но Лиля обращалась с ним осторожно, как с гранатой с выдернутой чекой. А сам граф пока еще не отошел от потрясения.

Увы…

Красивым женщинам мужчины прощают и легче и больше, чем некрасивым. То, что не простилось бы «розовой корове» – легко было забыто при взгляде на очаровательную даму в темно-зеленом.

Иными словами – обе договаривающиеся стороны старались не нарушить равновесие. И пока им это удавалось.

Лилиан огляделась в библиотеке, уселась в кресло и посмотрела на супруга, предоставляя тому право первого слова.

Джерисон занял позицию в кресле напротив.

– Дорогая супруга…

От порога донесся звяк и грохот.

Дворецкий в полном шоке смотрел на очаровательную женщину. И кажется, не мог поверить, что ЭТО – Лилиан Иртон.

– Ты что – одурел?! – рявкнул Джерисон. – Живо все убрать! Шевелись, каналья!

Он бы ругался и дальше, не увидь в зеленых глазах смешливые искорки. И запнулся.

Лилиан поманила его пальцем, прося придвинуться поближе.

– Насколько же я изменилась… удивительно, что вы меня узнали…

Джерисон, не будь дурак, тут же нашелся с ответом.

– Вас я узнал бы даже в полной темноте.

Ага, не иначе – на ощупь. Уже НЕ узнал. И вообще…

Но иронизировала Лиля исключительно про себя. Вот такая грань. Лезвие бритвы.

Нельзя дать себя подмять. Но и давить не стоит.

А что делать? А вести переговоры. Все равно человек века 21-го… нет, мы не умнее. И не лучше. Но преимущество наше в том, что мы быстрее обрабатываем информацию и привыкли к ее громадному количеству. Отсюда и чудовищная для человека средних веков работоспособность. И активность – для нас-то все в норме. Хотя лень – она всегда лень.

– Вашего дворецкого удар не хватит?

– Выживет, – буркнул Джерисон. – Нашего дворецкого…

– Хорошо. Нашего. Хотя я здесь себя дома не чувствую…

– Вы здесь были так недолго…

– Полагаю, меня бы с таким же успехом и здесь бы отравили, – Лиля вздохнула. – И даже сочувствую вам. Я себя почти не помню – тогда. Все затмевал какой-то туман… даже страшно иногда становилось. А если я из него выплывала – тут же хотелось вернуться обратно.

Не будем давить. Но виноват – ты! Каз-зел!

– Моя вина, что вас травили…

А подтекстом: «Разумеется, ты меня простишь, дорогая… женщины на меня дольше двух минут не сердятся…».

– Вы не Альдонай, чтобы все предусмотреть.

– Но я должен был о вас позаботиться…

Рука Джерисона легла на ладонь Лилиан.

Женщина высвободила пальцы и поправила непослушный локон. Не отталкивание, нет. Но и сокращать дистанцию не дам.

– Так был составлен контракт. Да. Но теперь поздно об этом говорить.

– И почему же?

– Потому что прошлое – прошло. Вы живы, я жива, мы более-менее здоровы – говорю именно так. У вас ранена рука. Я страдаю от последствий выкидыша.

– Что-то серьезное?

– По словам докторусов, мне нельзя иметь детей еще пару лет, – Лиля пожала плечами. – Иначе я могу погибнуть вместе с ребенком.