Эбола, которую всё-таки притащили англичане на свою территорию. Несчастье было конечно, большое. И не только для англичан. Разведка работала не только в Англии. Но и в России. Эта самая разведка вполне успешно раскопала что происходит в Корнуоле и Девоне. И доложила кому следует.

Вышесидящие, прочитав донесения, не на шутку испугались. А вспомнив метания «какого-то Кравкова» с чумой, тут же наложили вето на любые опыты с бациллой на крысах и вообще животных. Сотрудники «форта Александр I» сами вышли на производителей попросили на испытания медикамент.

Тут, паника связанная с эболой «укусила» какого-то из высоких сановников, и он попытался даже закрыть исследования в «форте Александр». Пока шла переписка между инстанциями, дело заглохло. Что-то на крысах сделать успели. Общая уверенность, что таки найдено лекарство от чумы было. Но статистику набрать не успели. Да так или иначе надо было переходить на опыты в реальных условиях, в реальных очагах чумы и на реально заболевших. А это ещё больший «геморрой».

Учитывая же известную бюрократию и неспешную переписку между ведомствами сие дело могло затянуться на год-два. Николай Павлович схватился за голову. Но унывать не стал. Стал наоборот ещё более активно пробивать идею экспедиции медиков в Китай, в очаги чумы. Как раз для испытаний того самого средства, которое братья опять не могли никак назвать. Самое дурацкое название, пришедшее им в голову сразу — антипест. [32] Его зубоскалы из лаборантов тут же сократили до «антипа».

Первая партия уже пошла на экспериментальное лечение лёгочной формы туберкулёза. Но и там в клинике туберкулёзников, за неимением более звучного названия продолжали склонять медикамент «Антипом». И медики-скептики, и энтузиасты, посмеиваясь, однако продолжали применять его, в надежде как минимум отдалить страшный конец своих пациентов.

И тут…

Покрутившись достаточно долго по слякотным улицам окраин Питера, убедившись, что за ним нет «хвоста», Александр вышел, наконец, к неприметному дому. Одной из явок, где последнее время собиралась его группа.

Последний год для Александра прошёл как в угаре. Получение диплома врача Харьковского университета, написание первой философской книги, проскочили как в калейдоскопе. Он каким-то чудом избежал ареста и мыкаясь по явкам и конспиративным квартирам добрался до Питера.

Собственно, он и не планировал никак изначально, попасть именно в Питер. Но так сложилось.

Тут тоже было своё подполье РСДРП к которому, собственно, он сейчас и принадлежал, взяв псевдоним «Богданов». Пока этого хватало, чтобы полиция к нему не цеплялась. Хоть и выглядел он как заправский студент-смутьян. Возможно не цеплялись потому, что косил своей внешностью «под царя-императора» с кем небольшое сходство реально имел. Впрочем, как и многие в империи, кто отращивал бороду клином и не забывал за ней аккуратно ухаживать.

— Моё почтение вам Софья Николаевна! — входя в дом после необходимых процедур сказал Александр. — Как ваше здоровьичко? Как племянник? Уже выздоровел?

— Ох! Сан Саныч! Дай вам Бог здоровья и долгие лета! Моё здоровьичко — слава богу! А за племянничка вам несказанна благодарность! С того света, почитай, вернулся, вашими стараниями. Лекарство, что вы достали — просто чудеса творит!

Сан Саныч ухмыльнулся в бороду.

— Я искренне рад за вас! — поклонился он хозяйке и тут же спросил понизив голос. — Наши там как… собрались?

— Да-да! Проходите. Уже ждут.

В комнате было довольно темно. И сидевшие вокруг большого застеленного серой скатертью стола люди были слабо видны. Для неспешного разговора не мешает. И когда окончательно стемнеет — вечер уже — тоже не страшно. Но конкретно сейчас для Александра нужно было хорошее освещение. Чтобы видеть лица своих товарищей.

Он поздоровался с присутствующими, подошёл к столу, поставил на стул свой докторский саквояж и зажёг свечу посреди стола. Это слегка заинтересовало присутствующих. Так начинались либо чтения каких-то листовок, либо чтение нелегальной литературы. Но продолжение удивило всех.

Александр вынул из своего саквояжа два объёмистых пакета в которых что-то мелодично звякнуло. Явно стекло.

— Это — роганивар. — указал Богданов на первый пакет. — Свежая партия. Для наших товарищей, кто болен — первейшее средство. Особенно для тех, кто ранен и у него воспаление. Вы знаете, что сейчас, когда люди поняли что это за лекарство, достать его стало довольно трудно. Поэтому — это будет наш запас на чёрный день.

Он отодвинул в сторону первый пакет, и выдвинул на его место второй.

— А вот это, товарищи, лекарство от туберкулёза.

Данное заявление вызвало заметное оживление среди собравшихся. Страшная болезнь косившая многих прошедших тюрьмы. Да и не только их. Её боялись многие. Ибо её диагноз являлся смертным приговором.

— Достал я его под страшным секретом. Прямо на фабрике. Как — не спрашивайте. Но, надо отметить, и оно тоже лечит. Не так быстро как роганивар воспаление лёгких, но лечит. И ещё… Как мне объяснили, это лекарство лечит чуму. Не только туберкулёз.