У мужика отвисла челюсть:

— Так это он на нас эту хворь напустил?!

— Нет, я имею в виду, что он взялся эту хворь… гм, лечить, но не обладая нужными знаниями и силой не смог довести дело до конца, — объяснил мужчина, мысленно качая головой — вот так всегда, люди сразу готовы поверить в то, что во всем виноваты маги. Нашли козлов отпущения. Хотя к мертвому коллеге Арий не испытывал никаких добрых чувств — полез в дело, в котором понимал не больше, чем изнеженная девица в заточке меча, совершил кучу ошибок, да еще и помер. А теперь сущность настороже, теперь ее будет куда труднее поймать в ловушку. Кроме того, в другое место она не придет, формально все еще привязанная к этому сараю — маг умер и не успел ее отпустить, она ушла самовольно. Так что призвать ее можно только сюда. А вот получится ли удержать! И что потом? Уничтожить? Создания иного мира коварны и мстительны, они обладают силами, неподвластными человеку, умертвить такое существо окончательно очень трудно, а недобитое, оно будет мстить. Арий уже давно пережил то время, когда море кажется по колено, а вера в собственное могущество зашкаливает за все границы. По сути, у него такого времени толком и не было — взрослеть пришлось быстро. Самоуверенность сменилась спокойной уверенностью в собственных силах. Он смог выжить, приспособиться к обстоятельствам и принять далеко не легкие условия сосуществования с окружающими. Смог добиться довольно высокой ступени мастерства, о которой брошенный учителем без посвящения мальчишка не мог и мечтать. И в том, что он сможет уничтожить то, что высасывает жизнь из людей, маг не сомневался. Но оставался вопрос — какой ценой?

Тьма медленно опускалась на деревню. Тонкий серп полумесяца больше всего напоминал кривую ехидную усмешку, то и дело ныряющую за облако. Звезды, холодные и далекие, безмолвно наблюдали за одиноко стоящим у стены покосившейся развалюхи человеком. Им было глубоко наплевать на проблемы и беды смертных. Арию впрочем, тоже. Из сарая он вышел только для того, чтобы убедиться, что деревенские идиоты послушались его наказа и сидят по домам. Убедился. В окнах даже свет не горел, темнота стояла такая, что и из дому выйти жутко, тем более, что рядом какая-то невидимая тварь бродит. А если к этому прибавить еще и заезжего колдуна с его чародейством! Неудивительно, что простые люди предпочли попрятаться под одеялами. Маг не боялся темноты, не боялся он и того, что вскоре должно прийти в деревню. А что Оно придет, Арий не сомневался. Еще раз взглянув на равнодушное небо, раскинувшееся над головой куском черного бархата с золотистыми блестками, человек пинком ноги открыл дверь сарая, чуть не сорвав ее с петель и вошел во внутрь.

Ждать оставалось недолго.

Он внимательно проверил заново наведенную поверх старой пентаграмму. Тщательно просмотрел все грани и места соединения, убедившись, что в этот раз никаких просветов нет. Расставленные у каждого луча свечи ждали своего часа, готовые захлопнуть ловушку в любой момент. Не хватало только мышки. Но какая мышка оставит почти целый сыр? Она ведь уверена, что его больше никто не охраняет, старый кот мертв. А сыр вот он, лежит себе спокойно на блюде, лакомый кусочек. Главное, не обнаружить раньше времени своего присутствия. Арий подошел к принесенному из какой-то хаты крепко сбитому стулу. Жестковат, конечно, но и не табурет, хоть на спинку облокотиться можно, а с полом и вовсе не сравнить. Устроившись поудобнее, мужчина прикрыл глаза и развеял заклятье ночного зрения. Никакой магии раньше времени. А в темноте абсолютно безразлично, открыты глаза, закрыты — все равно ни зги не видно. Чем вглядываться в окружающий густой мрак, гораздо лучше закрыть глаза и сосредоточиться на внутренних ощущениях. Открытые глаза только помешают. А так, в абсолютной темноте, не отвлекаясь ни на что лишнее, он с легкостью сможет уловить даже самое незначительное магическое шевеление. Услышать дробный топоток мышиных лапок, шуршание хвостика по полу… Главное — не заснуть.

Долгое время ничего не происходило. Арий прекрасно знал, что ожидание порой выматывает больше всего, куда больше открытой схватки даже и с превосходящим противником. Но сам он давно научился отвлекать себя, заставлять не думать о предстоящем, при том без ущерба для концентрации. Очень полезное качество для мага. Он мог сидеть в засаде часами, но тут воздух ощутимо потяжелел, дыхание перехватило, исчезли все звуки. Оно пришло.

И пришло время действовать.

Мужчина скороговоркой пробормотал формулу замыкания пентаграммы и бросил в сторону звезды на полу сгусток силы, вновь оживляя до этого практически бесполезный рисунок. Мгновение спустя темноту разорвала вспышка света — все еще привязанное к ненавистному рисунку существо оказалось в его центре — начертанные углем линии вспыхнули ярким светом! Но расслабляться было еще рано — существо, кем бы оно ни было, вовсе не собиралось так просто сдаваться, уже единожды разорванная пентаграмма могла не выдержать и во второй раз. Слово огня Арий почти выкрикнул, и в ту же секунду зажглись расставленные у каждого луча свечи, отгоняя мрак и замыкая дилетантский рисунок надежнее любой клетки. Мышеловка захлопнулась. Вот так. И незачем творить лишние заклятья, тратить силу, время и нервы, да при этом еще и предупреждать существо о своем присутствии. Все это уже было сделано раньше, раньше были прочитаны заклинание вызова, заклинание замыкания, была начертана пентаграмма. Ухватить чужое заклинание, никуда не девшееся и после гибели творца — ход куда более простой и неожиданный одновременно. Не каждый новичок бы до этого додумался. Не каждый профессионал на это бы решился.

Маг перевел дыхание и медленно поднялся со стула — все же напряжение сказывалось, как и два часа почти неподвижного сидения на неудобном стуле. Тусклый свет свечей с непривычки слепил глаза, мужчина отвернулся, глядя в самый темный угол, привыкая к свету. Пойманное существо не подавало признаков жизни, но Арию не было нужды смотреть на него, чтобы убедиться — оно никуда не делось. Он кожей чувствовал гнев и ненависть, исходящие от пентаграммы.

Когда свет, наконец, перестал резать глаза, он обернулся, подошел к капкану, разглядывая попавшуюся «мышку». Да, смотреть тут особо не на что — в пентаграмме, в полуметре от пола зависла бесформенная туманная субстанция серого цвета, с колеблющимися очертаниями. Больше всего она напоминала густой клок дыма, вот только вверху, в районе несуществующей головы красовались две раскосые прорези, светившиеся враждебным оранжевым огнем — глаза. С минуту человек и демон изучали друг друга. Человек заговорил первым:

— Значит, все-таки тень… Что ж, я думал об этом, хотя вы довольно редко встречаетесь и обычно куда более осторожны. Зачем тебе понадобилась эта деревня? Неужели нельзя подпитываться в разных местах? Обязательно надо было доводить людей до смерти? Или ты был настолько уверен в собственной безнаказанности?

Под горящими прорезями — глазами появилась впадина — рот.

— Это не твое дело, человек! — голос сухой, безликий, неживой, слова словно впаивались в мозг. Но магу уже случалось общаться с иномирными существами, он знал об их методах воздействия и не обращал внимания на мелкие неудобства.

— Ты ошибаешься, демон. Люди из деревни заплатили мне, и я пообещал им избавиться от тебя. А я всегда стараюсь держать слово.

Впадина широко раскрылась и тень захохотала. Арий с трудом подавил желание зажать уши — звуки были невыносимо мерзкими. Но показывать слабину ни в коем случае нельзя — мужчина сохранил все тот же невозмутимо — скучающий вид.

— И как же ты собираешься избавляться от меня? Ты не сможешь убить тень!

— Да, это, конечно, проблематично, но вполне возможно. Впрочем, убивать тебя я бы не хотел — слишком много возни. И пользы лично мне от этого никакой.

— Чего же ты хочешь? Чтобы я убралась из деревни?

— Это само собой. Но если бы я хотел только этого, я бы просто развеял тебя. Нет, я хочу твоей службы.

— ЧТО?! — от нечеловеческого рева зазвенели остатки стекол, щели — прорези округлились. — Ты хочешь, чтобы Я служила тебе?!!! Смертный червяк, ты слишком много на себя берешь!

— А ты, видимо, не понимаешь, в какой ситуации оказался, демон. Ты не сможешь без моего разрешения пересечь границу пентаграммы, не сможешь вернуться в свой мир. Ты зависишь от меня, в моей воле развеять тебя, или отпустить на все четыре стороны… до того момента, когда ты мне понадобишься. Я не требую от тебя вечного рабства. Но один раз я призову тебя. И ты придешь. И сделаешь все, что я прикажу. В конце концов, это вполне приемлемые условия.