– - Выпусти, умоляю! Пожалей меня, несчастную...

– - Не велено. Не велено выпущать. Я б с радостью. Но батюшка приказал...

– А ежели он тебе прикажет удушить меня, ты тоже исполнишь волю его?

– Что ты такое говоришь?! Пожалей меня, старуху. Ведь князюшка не пощадит меня, коли я упущу тебя. Что я могу поделать? Не убивайся так. Вот, поешь, золотко. Покуда батюшка запрет не сымет, сидеть тебе здесь, моя милая, - нянька погладила Катерину по голове.

По щекам княжны поползли слезы. Она поднялась с пола и присела у окна.

– - Поешь, милая, - упрашивала женщина.

– - Не буду. Лучше сгинуть.

– Не упрямься. Никто не увидит твоих терзаний, Катерина. Ничего путного не придет на пустое брюхо. Поешь. Тут и смородинка, и яблочки. Погляди: и хлебушко прямо из печи, и крынка молока прямо из-под коровы, и мед липовый, - проговорила Евдокия и вышла, снова закрыв дверь на замок.

– Берджу-у...
– простонала Катя в темноту. Потом соскочила и, подбежав к двери, стала барабанить в нее кулаками.

– - Отворите! Выпустите меня отсюда! Выпустите!

– Успокойся, Катерина! Усмири пыл свой. Не велено выпущать тебя на волю. Не велено. Смирись и утихни!
– раздался голос Евдокии за дверью.

Княжна прижалась щекой к дубовой двери и беспомощно сползла на пол; закрыла лицо руками и, продолжая сидеть у двери, разрыдалась, вздрагивая всем телом.

Берджу также не сумел вырваться. Еще задолго до гуляния он начал собираться, но мать остудила его пыл.

– - Сынок, ты бы помог мне...

– - Что, матушка?

– - Нужно шерсть вычесать.

– - М-м, - задумался парень.
– Да-да, хорошо.

Парама вытянула из-за шторы огромную корзину. Увидев это, сын сразу же поник. Но, тяжело вздохнув, стал быстро орудовать руками, изредка поглядывая в окно.

– - Ты торопишься куда?

– - Да нет...
– отмахнулся юноша.

– - Не торопись, там еще две таких корзины, - успокоила мать.

– - Что?! Но...ведь нынче скачки...

– - Помоги матери: я одна не управлюсь.

– Да, матушка...- совсем расстроился Берджу.
– А ...можа это завтре сподручнее переделать, а?
– умоляюще, с надеждой в глазах, спросил он.

– Да кабы так...А то ведь это нужно нынче завершить, потому как к завтрему все должно быть готово.

Берджу безнадежно опустил голову и продолжил выполнять работу теперь медленно и безразлично...

***

Рассвет Катерина встретила у окна. Дверь тихонько отворилась , и в опочивальню вошла Евдокия.

– Почто голубка моя поднялась в такую рань?
– удивилась нянька и тут заметила неразобранную постель.
– Да ты никак и вовсе не ложилась?!
– всплеснула она руками.
– Девонька моя, почто изводишь-то себя так? Да государь-батюшка ужо снял наказание-то.

– Няня, - Катерина обняла женщину и заплакала.

– Что стряслось? Отчего же страдает моя маленькая княжна? Ну?
– она заглянула в заплаканные глаза девушки.

– Не хочу я замуж за боярина. Не хочу, няня.

– Смирись, дочка. Супротив отца нельзя идти. Грех это. Ты знатного роду, и мужа надобно тебе равного ...

– Сил моих боле нет...

– На все Божья воля, голубушка.

– Никто, никто не понимает меня! Тошно мне! Свет белый не мил...Ня-

ня-я, - она уткнулась лицом в жилетку Евдокии и заплакала.

– Что же я могу сделать для тебя, радость моя?

Катерина вмиг перестала плакать и подняла на нее покрасневшие глаза.

– Ты же знаешь Берджу?
– шмыгала носом Катя, стирая слезы.

– Да как же мне не знать-то его.

– Погоди...

Княжна соскочила со скамьи, достала кусок бересты и, нацарапав стилом несколько слов, отдала свернутое послание Евдокии.

– ...Вот, снеси ее Берджу. Дождись, покуда он один будет, и отдай ему. Только пущай сразу даст ответ. Уразумела?

– Ой, княжна, - с укоризной покачала головой старая женщина.
– Уразумела я, уразумела.

– А где горница его, знаешь?

– Знаю, милая, - невесело ответила нянька и вышла.

Берджу сидел возле корзины и со дна доставал кусочки шерсти. Мать

забрала пустые корзины и понесла их в хлев к подмастерьям. Евдокия дождалась, когда Парама отошла подальше, и шмыгнула в коморку к Берджу.

– Берджу, я от Катерины. Вот. Только гляди быстро и тотчас давай ответ.

Юноша быстро развернул послание.