Коринн было так тепло, уютно и спокойно в медвежьих объятиях, что она невольно подумала: «Как хорошо бы было, если этот миг никогда не кончался».

Воин осторожно положил свою сладкую ношу на кровать и помедлил, не спеша убирать рук со спины девушки. Его ладони согревали её тело и душу. Вспомнив строгий наказ графа – быть предупредительным и не торопить девушку, воин справился с порывом и нехотя отпустил красавицу.

– Может, послать гонца к тебе домой? – поинтересовался он, зная, что Коринн откажется.

– Нет, не надо. Я сама приеду и им всё расскажу, – девушка опять не решилась признаться, что принадлежит к клану амазонок.

Он тихо вышел, вслед за ним тенью удалился переводчик. Тибо остановился на пороге заветной башни и, запустив сильные руки в гриву рыжеватых волос, облегчённо вздохнул полной грудью. Вечерняя прохлада пробиралась под лёгкую одежду, но сердце и тело воина пылали. Он, желая как-то выплеснуть свою необузданную энергию, широко раскинул руки и зарычал от счастья, глядя на темнеющее звёздное небо. Привязанные неподалёку лошади испуганно шарахнулись в сторону. Тибо был доволен собой и миром вокруг. Он размашистым шагом направился к небольшому строению во дворе, где граф уже с нетерпением ожидал завершения сделки.

– Приветствую тебя! – Роскви радостно поднялся навстречу из-за стола, где он со своими немногочисленными спутниками коротал время за ужином. – Ваше знакомство состоялось? Хвала богам, она приняла тебя благосклонно…

Это полуутверждение-полувопрос он произнёс, внимательно буравя глазами собеседника.

– Да, и уйти от неё было так… трудно, – честно признался влюблённый воин.

– Всему своё время, свой черёд. Всё будет хорошо, – герцог по-отечески похлопал по плечу прямодушного соседа. – Слушай меня. Я тебе плохих советов не давал. Пусть привыкнет к тебе, привяжется и забудет свои клятвы богам. Поверь, они достаточно страшны. Даже я побоялся бы их нарушить. Поэтому я никому не обещаю того, чего не смогу выполнить.

– Какие клятвы?

– Их они приносят своей покровительнице Луне. Богиня требует безропотного подчинения и поклонения ей всех поколений по женской линии. За предательство – смерть. Коринн будет непросто решиться на отступничество.

– Что же мне делать?

– А нужно ли тебе всё сразу – тело, сердце, мысли и чувства девушки? Зачем?

– Я весь в её власти и хочу, чтобы и она испытывала ко мне то же.

– Ты попал в ловушку собственной наивности. Будешь прям – спугнёшь. Иди в обход. Открывшись сразу, ничего не получишь, только посмешишь свою дружину, – герцог намеренно задел Тибо за живое и понимающе подмигнул. – Может, ограничишься телом?

– Нет, – сокрушённо покачал головой великовозрастный ученик секретов любви.

– Жаль, всё было бы проще, – Роскви вернулся за стол и налил себе вина.

Жестом граф приказал своим сопровождающим удалиться, затем отправил вон и слуг Тибо, даже толмача, надеясь на собственные познания чужого языка. Роскви пригласил хозяина замка разделить с ним ужин. Граф давно вёл себя здесь, как господин всех и вся.

Когда лишние люди вышли, он начал непростую учёбу. Речь Роскви змеиным ядом просачивалась в чистую и открытую душу бесхитростного воина. Граф щедро подливал вино в кубок собеседника. Он всегда считал, что нет лучшего средства, чем оно, для достижения взаимопонимания и симпатии между людьми.

Пир воительниц был в самом разгаре, когда Архелия поднялась из-за стола и медленно направилась в обход своих маленьких владений. Девушки, неопытные в принятии редкого в их краях вина, изрядно захмелели и веселились от души. Они до колик в животе хохотали над забавными историями, которыми их в изобилии потчевал ухажёр колдуньи. Он знал изрядное количество смешных сюжетов и сейчас начинал следующее повествование. Слушательницы притихли.

– Так приказали нам переправляться, а мы, как назло…

Юноши, пришедшие на праздник, рассредоточились по всему периметру праздничного длинного стола и затерялись среди пирующих, надеясь сблизиться с одной из вольных поселенок и не остаться под звёздным небом и в следующий раз, а провести очередной праздник полной луны в жарких объятиях. Они так же бурно отмечали чужое торжество, будто это была их собственная вера.

Чуть поодаль Ортрун развлекала своих сестёр по оружию очередной балладой. В арсенале песен бывшей разбойницы большинство было собственного сочинения. Ортрун часто бормотала себе что-то под нос в долгих переходах или сидя у костра, любовно ухаживая за своим оружием. Из глубокой задумчивости, вызванной очередным творческим порывом, её порой не сразу выводил и противный свист вражеских стрел над головой. Ортрун делала усилие, чтобы вернуться к жёсткой действительности из мира грёз и вдохновения. Она слыла чудачкой среди своих подчинённых, но её любили за прямой и открытый характер. Она не шла на компромиссы и иногда бывала груба, но за честность и весёлую болтливость ей прощалось многое. Архи удивлялась, как в стальной сплав характера разбойницы попали чуждые вкрапления нераскрытой чувственности и лиричности. Предводительница невольно заслушалась песней Ортрун, проходя мимо. Однако, вспомнив о своей дочурке, поспешила дальше к дому.

Войдя в комнату, где находились девочка и кормилица, Архелия осторожно присела на край скамьи и, не дыша, любовалась спящей крохой. Губки бантиком, огромные чёрные ресницы, окаймлявшие по-восточному глубокие выразительные глаза. Даже во сне девочка была прекрасна. В наследство от отца ей достались лучшие черты его народа. А что могла дать ей мать? Архи задумчиво глядела на своё сокровище.

Сейчас молодая женщина не понимала, как посмела не желать появления дитя на свет. Дочь вождя не хотела вспоминать прошлое, а будущее сейчас было закрыто от её мысленного взора. Архи улыбнулась своим мыслям: она даже не умеет ухаживать за дочуркой. Малышка была с самого рождения предоставлена заботам близких, но чужих по крови людей. Ни родные мама и папа, ни бабушки и дедушки никогда не увидят первого шага, не будут радоваться первым смешным словам. Всё пройдёт мимо, даже мать вынуждена часто покидать своё милое создание, чтобы с мечом в руках отвоёвывать место под солнцем и луной. За ошибки надо платить и дороже всего за глупость. Любовь – бред! Как оградить дочь от беспощадной жизни, от жестоких испытаний, выпавших на долю матери? Почему могущественная богиня, давшая отдохновение разбитому сердцу Архелии, предназначила девочку другим богам? Кто они?