Закончив это, юноша встал, огляделся и, никого не заметив, потащил трупы за собой в каморку неподалёку, где хранились швабры и прочий инвентарь. С помощью кинжала, он смог протащить тела, не оставляя кровавых следов. Далее он, как ни в чём не бывало, вернулся к двери и снял плащ. Он помнил о словах проклятого, что заклинания колдунов, защищающие книгу, вскрывают невидимость, потому его столь полезное приобретение сейчас не было эффективно. На мгновение в мысли закрались сомнения. Вот она, черта после которой нет возврата. И все, кто вчера был на твоей стороне, станут врагами. Но что он получит взамен?

Сколько раз его обвиняли в безумстве, в диких несбыточных мечтах? Никто не верил в то, что можно оживить мёртвую материю. Все, кому он задавал вопросы по этому поводу, смотрели на него, словно на безумца. Как можно идти вопреки законам природы? Подобные силы не были подвластны ни одному друиду. Как можно представить, что кто-то способен обрести навыки, открывающие перед ним почти безграничные возможности? Хорошо, что Таяндрис была воином, что не понимала, иначе тут же отдала бы его в клан, обвинив в ужасающих экспериментах. Там не знали, что ему удалось. Что он мог заставить мёртвые растения думать, что они живые. Прибегать к зрению мёртвой природы, проникнуть в любой дом, в любое помещение. И подчинять её своей воле.

Он приложил руки к стене, словно пытаясь слиться с тёплой древесиной, закрыл глаза. Он проникал всё дальше и глубже в структуру стен каюты, которая была ему нужна. Он видел эти фигуры, нависшие над смутным пятном, старательно колдующие. Нет, они явно плели не защитные заклинания. Они прощупывали, изучали. Вот почему они не уничтожили её, они тоже искали в ней источник силы. А Таяндрис с её отрядом были лишь пешками, способными отдать жизнь ради амбиций своих никчёмных повелителей. Готов ли он был так же ради этого рисковать своей жизнью? Он почувствовал, как уверенность в действиях проснулась в нём, он стал тем, кем должен был стать.

Хаос. Всё, что передавало ему теперь мёртвое дерево - бушующее смешение красок, поглощающее силуэты, заботливо окутывающее книгу, словно обещающее ей защиту от посягательств со стороны эльфов. Старцы отдалились, явно пытаясь осознать ситуацию. Слишком поздно, они ничего уже не смогут предпринять. Вращение усиливалось, смешиваясь в одну сплошную серую пелену. Ещё немного, ещё чуть-чуть. Дрожь снова стала пробиваться на ладонях юного друида. Он слишком мало отдыхал. Интуитивно дёрнувшись, он оторвался от стены. Боль ударила в сознание, вызвав тошнотворное головокружение. Не успев ухватиться, он упал на колени. Рука успела нащупать стену, чтобы сохранить равновесие. Он пытался взять себя в руки, перебороть это ощущение плавности и слабости. Сглотнув и напряжённо выдохнув, он решительно встал. Может быть, это было слишком опрометчиво, на мгновение всё потемнело перед глазами. Ещё несколько секунд он стоял, прислонившись к стене, словно вспоминая, зачем пришёл сюда. Нужно было действовать. Он решительно сделал шаг, толкнул дверь каюты и вошёл внутрь.

Помещение казалось истерзанным изнутри, стены были ободраны, пол был покрыт кровавыми опилками. Среди них лежали пять трупов. Защитники книги пали с выражениями шока на лице, будто бы так до конца и не осознавшие своего поражения. Шейрату слабо усмехнулся, всё ещё тяжело дыша. Он смог. Ему удалось то, что так долго не могли сделать проклятые. С вожделением он подошёл к столу, на котором лежала книга. Он посмотрел на неё с благоговением, провел по ней рукой. Она могла дать ему мощь, силу. Он поднял её на руки с трепетом, опустился на колени и наклонился к одному из тел. Рука коснулась скопления крови в углублении на шее, обмочив в ней пальцы, друид прикоснулся к обложке. Поначалу ничего не происходило, но затем он заметил, как красное пятно почернело, а затем и вовсе испарилось. Открыв книгу, он увидел слабые символы, бледные и почти незаметные по сравнению с остальным текстом. Чернила были угольно-чёрными, словно рукопись была свежей, но эти буквы были написаны не ими. Кровь, которую дал Шейрату книге, проступала через страницы, он понял это. Он закрыл столь ценный артефакт, завернул в плащ и спрятал за поясом. Сейчас у него не было времени кормить реликвию с помощью трупов бывших противников, ему необходимо было уйти с судна. Кинжал друид-предатель прикрепил на поясе. Быстрыми шагами он покинул каюту и собирался уже выйти на палубу и готовить к отплытию шлюпку.

– Шейрату?
– раздался голос за его спиной.
– Что ты здесь делаешь?

Он замер. Оставалась ещё пара шагов, можно было просто бесцеремонно уйти, растворившись в ночи. Но он с опаской развернулся, готовый ко всему, и увидел перед собой Мансис. Она стояла поодаль от него, слишком близко к дверям, ведущим в каюты. Он собрал свою волю в кулак и двинулся к ней, пытаясь выдавить из себя улыбку и подавить волнение. Шаг за шагом он становился всё ближе и ближе, а она стояла на месте как вкопанная. Как и Таяндрис, она доверяла ему. И это было ему на руку.

Огромный проклятый эльф стоял под обрывом в глубине леса. Было видно, как он нервничает и пытается подавить страх, засевший в его душе и пробивающийся наружу мелкой дрожью. Древние каменные породы пронзала вертикальная трещина, расширяясь книзу, а из неё струился оранжевый дым, выглядевший дьявольски в темноте ночи. Его собратья поменьше собрались у кромки леса, у самого края поляны перед обрывом. Позади них нетерпеливо повизгивали отродья. Перед расщелиной стоял плоский массивный камень, покрытый слоями запёкшейся крови, полуобглоданные тела эльфов валялись в стороне. Вдруг свечение усилилось, собралось в комок перед вожаком проклятых.

– Ты подвёл нас, Лавифонт, - громко сказал мощный голос из ниоткуда.

– Я ещё найду эту книгу, мой господин, - сказал эльф, отчаянно оправдываясь.

– Книга ушла от тебя, и теперь они спрячут её ещё надёжнее, - раздался второй голос, шипящий, напоминавший женский.
– Потребуются годы, чтобы снова подобраться к ней вплотную. Ещё столетия, проведённые в заточении. Ты представляешь себе, что это такое, Лавифонт?

– Нет, моя госпожа, - всхлипнув, прошептал гигант. Все находящиеся здесь ощущали низменный трепет к тому, что было по ту сторону расщелины. Такой отчаянный страх повелителя проклятых эльфов разделяли его слуги. Отродья же были беззаботны, продолжали визжать, некоторые глодали в стороне то, что осталось от их обеда. Им не грозил гнев Богов Тьмы, ведь они были их порождением, вверенным в руки бестолковым новым хозяевам. Потому многие проклятые чувствовали пристальное внимание хищников, словно в будущем они сами могли стать пищей.