К середине мая все было готово. Но вновь, как в сказке, случилось то, что надолго отложило мою экспедицию на Валдайскую возвышенность. Неведомый грипп свалил меня в постель. И не просто в постель, а на больничную койку в больнице имени Боткина. «Боткинские бараки».

На третий день моего пребывания в клинике, когда врачам удалось «сбить» температуру, я получил записку от Полины: «Милый, срочные дела вынудили меня уехать из города, но я с тобой. Скоро вернусь. Не скучай, твоя Полина».

Три недели я пробыл в больнице. За время лежания на больничной койке я прибавил в весе. Удалось даже написать небольшое эссе об исторической необходимости создания в Советском Союзе такого института государственного управления, как система ГУЛАГ.

Во второй половине июня, когда белые ночи были на исходе, я вернулся домой. С каким наслаждением я вдыхал воздух своей квартиры. Я обходил её, задерживаясь то у одной, то у другой «вещицы». Воспоминания, воспоминания…

Каково было мое удивление, когда я не обнаружил мои припасы для экспедиции. Зато увидел листок из блокнота: «Милый, прости, что я без спроса забрала твои запасы. Лето же. Пропадут. Прости, люблю. Полина».

Я вспомнил, что когда меня собирались увезти в больницу, я передал дубликат ключей моей милой подруге.

Двое суток я приходил в прежнюю норму жизни. На третий день поехал в магазин спортивных принадлежностей. Гантели на два и три килограмма, эспандер. Подержал в руке гирю. Нет. Благодарю покорно. Я вам не Жаботинский и не Власов.

– Решил заняться бодибилдингом? – Я чуть не упал. Рядом Полина.

Задавать вопрос, как она тут оказалась, зряшное дело. Сама скажет.

– Дорогой мой, я знаю, что ты меня спросишь, как я тут оказалась. – А что я говорил? – Я «вела» тебя прямо от парадной твоего дома. Грешна, думала, что ты идешь к любовнице. Решила глянуть, каков вкус у моего друга.

Пояснение от меня. Полина когда-то служила в милиции. Оттуда и сленг.

С двумя парами гантелей и эспандером мы пошли искать место, где можно было бы утолить голод.

– Дома я поражу твое воображение одним сюрпризом, – говорит Полина, утирая рот салфеткой после съеденного пломбира с шоколадной крошкой.

– Ты сделала пластическую операцию, и теперь у тебя нет пупка?

– Мое зачатие порочно, как и твое. Ты извращенец? Оплати по счету и пошли.

Во время обеда я не спрашивал, где была Полина все то время, пока я лежал на койке в больнице. Сама расскажет, если сочтет нужным.

Напольные часы пробили восемь раз.

– Вечор, ты помнишь, вьюга злилась, – протянула томно Полина. – Напои меня глинтвейном – и тогда я расскажу тебе, где я была и что делала там.

– Не по сезону пить горячее вино.

– Ты жадный или зануда? Хочу глинтвейна.

Горячее вино со специями не только согревает. Оно и возбуждает.

Напольные часы пробили десять раз.

– С тобой я получу психическое истощение, – постанывая, говорит Полина и больно щиплет меня.

– Зарежу, труп расчленю и растворю в серной кислоте, – отвечаю я.

– Дело номер триста пять. Убийство с особой жестокостью. Я его успешно довела до суда. Преступник получил двадцать лет в колонии строгого режима.

В моем шлафроке и босая Полина села на пуф.

– В прихожей сак. В нем пакет. В пакете мой сюрприз.

Так как Полина забрала мою домашнюю одежду, а облачаться в партикулярное платье было не время, я, как был в плавках, пошел в прихожую. Паркет приятно холодит ступни ног, от двери веет. У нас в доме как? На улице жара, а входишь в парадную – там прохлада. Ищу сак. Нашел с трудом. Полина умудрилась запихнуть его на антресоли шкафа-купе. Ожидая очередного розыгрыша от бывшего следователя, я, намереваясь снять сак с полки, напрягся. А он легок, и снять его не представило никого труда. Одним пальцем, выражаясь образно, я сак спустил на пол.

Открываю с особой осторожностью. Открыл. В саке пусто.

Из комнаты смех Полины:

– Нашел?

Что ответить? Молча возвращаюсь.

Вхожу – и тут же вижу манекен в кольчуге и со шлемом на голове.

Озорница это Полина.

Уснули мы под утро. Был последний день июня. Через десять дней Полина оставила на кухонном столе записку: «Вы прекрасный человек. Вы и любовник отменный. Но Вы никогда не сможете быть хорошим мужем. А мне, девушке, пора и замуж».

Что же, милая девушка Полина, я не в обиде, хотя и попривык к тебе. Может быть, это чувство легкой обиды подвигло меня на вторую поездку в Марийскую республику. Что-то неосознанное мною звало меня туда. Жажда найти очередную «вещицу»? Этого я не исключаю. Но было и нечто другое.

Закончив дела в городе, поручив квартиру надзору соседки и попрощавшись с манекеном, я налегке полетел в Йошкар-Олу. В столице Мари отоварился всем необходимым и на взятом в прокате автомобиле поехал, куда глаза глядят. А глаза мои глядели в сторону реки Юшут.

Погоды стояли прекрасные. Лето набирает силу. Поля по сторонам дороги желтеют колосьями. По обочине в деревнях женщины, вернее бы сказать бабы, торгуют огурчиками, редисочкой, молочком. Кое-где вижу и первую ягоду малину.

Автомобиль послушный и исправный. Забот нет. Одна забота, где притулиться? Скоро стемнеет, а я страсть как не люблю ездить ночью.