Дейл сосчитал до трех и повесил трубку, чувствуя, как горит у него лицо. Ему стоило больших усилий заставить себя позвонить несчастному приятелю, а уж выражать свои соболезнования этой дурацкой машине… Нет, увольте.

Оставив Лоренса трудиться над моделью – тот работал, высунув от усердия язык и напряженно наморщив лоб, – Дейл отправился к Майку.

– И-и-ку-ку!

Издав условный клич, он соскочил с велосипеда и подтолкнул его вперед. Проехав несколько ярдов без своего седока, двухколесный конь упал в траву.

– Ку-ку-и-и! – Голос Майка донесся из густой кроны гигантского тополя, росшего посередине улицы.

Дейл вернулся немного назад, поднялся по ступенькам до маленького шалаша между нижними ветвями дерева и вскарабкался по стволу к небольшой, скрытой от посторонних глаз площадке тридцатью футами выше.

Майк сидел, прислонившись спиной к развилке толстого сука и болтая ногами.

Дейл подтянулся, уселся напротив, опершись на другой сук, и глянул вниз, но земли из-за листьев было совершенно не видно.

– Слушай, – сказал он наконец, – мне только что сказали, что…

– Я в курсе, – прервал его Майк, пожевывая длинный стебелек травы. – Сам недавно услышал об этом. И как раз собирался к тебе, чтобы поговорить. Ты все-таки знаешь Дуэйна лучше.

Дейл кивнул. Они подружились в четвертом классе, когда обнаружили, что оба обожают читать и интересуются ракетной техникой. Но Дейл мечтал о ракетах, а Дуэйн конструировал их. Книги привлекали Дейла с раннего детства, и уже в третьем классе он взахлеб проглотил «Остров сокровищ» и «Робинзона Крузо», но приятель далеко опередил его в этом вопросе. Как бы то ни было, мальчики проводили вместе почти все свободное время и часто встречались летом. Дейл был, пожалуй, единственным, кому Дуэйн рассказал о своей мечте стать писателем.

– Я звонил. – Дейл смущенно пожал плечами. – Но там никто не отвечает.

Майк внимательно осмотрел изжеванную травинку и бросил ее вниз. Она упала на слой листьев футах в пятнадцати от ребят.

Угу. Моя мама тоже звонила сегодня после обеда. И нарвалась на эту чертову говорящую машину. Женщины собираются отвезти им еду. Твоя мама, наверное, тоже поедет.

Дейл молча кивнул. Когда в Элм-Хейвене или на одной из окрестных ферм случалась чья-либо смерть, женщины, подобно валькириям, слетались туда с несметным количеством всяческих припасов. «А ведь это Дуэйн рассказал мне о валькириях», – неожиданно мелькнуло у него в голове. Сейчас Дейл уже точно не помнил, кто такие валькирии, – помнил только, что они слетаются, когда человек умирает.

– Я видел его дядю всего раза два, – сказал он. – Кажется, он был очень хороший. Ужасно умный и добрый. Не такой раздражительный, как отец Дуэйна.

– Отец Дуэйна алкоголик.

В тоне Майка не было и тени осуждения: он всего лишь констатировал известный всем факт.

Дейл пожал плечами.

У его дяди светлые волосы… были… и такая же борода. Я однажды разговаривал с ним на ферме Дуэйна… Интересный был человек… хотя и немного странный.

Майк задумчиво мял в пальцах сорванный с дерева лист.

– Я слышал, как миссис Сомерсет говорила моей маме, что руль прошил мистера Макбрайда насквозь и буквально разодрал пополам, поэтому его нельзя хоронить в открытом гробу. Так ей сказала миссис Тейлор. И еще она сказала, что к ним приходил отец Дуэйна и пригрозил, что проделает мистеру Тейлору кое-где еще одну дырку, если тот хоть пальцем прикоснется к телу его брата.

Дуэйн тоже сорвал листик и невольно улыбнулся: уж очень ему понравилось обещание мистера Макбрайда проделать кое-где еще одну дырку. Хорошо сказано. Но тут он вспомнил, о чем они, собственно, говорят, и лицо его вновь сделалось серьезным.

Отец Кавано отправился в похоронную контору, – рассказывал тем временем Майк. – Никто не знает, какой религии придерживался мистер Макбрайд, в смысле брат мистера Макбрайда, поэтому отец Кавано на всякий случай соборовал его.

Собо… – что? – переспросил Дейл, отбрасывая в сторону изувеченный листик и принимаясь за другой.

Далеко внизу мимо дерева пробежала стайка девчонок. Им и в голову не могло прийти, что в сорока футах над ними кто-то затаился в ветвях.

– Соборовал перед смертью, – невозмутимо объяснил Майк. Дейл кивнул, хотя совершенно не понял, о чем говорит приятель. Эти католики обожают всякие странности и почему-то уверены, что их обряды должны быть известны всем. Однажды – они учились тогда в четвертом классе – Дейл видел, как Джерри Дейзингер, решив поиздеваться над Майком, отобрал у него четки, надел их себе на шею и принялся отплясывать какой-то дикий танец, насмехаясь над Майком из-за того, что тот носит женские бусы. Ни слова не говоря, парень бросился на обидчика, ударил его по лицу, потом уселся на Джерри верхом и аккуратно снял с него четки. С тех пор никто не осмеливался отпускать шуточки по этому поводу.

– Отец Кавано как раз был там, когда пришел папа Дуэй-на, – продолжал Майк. – Но он не стал даже разговаривать, а просто велел мистеру Тейлору убрать свои вурдалачьи лапы от его брата и сообщил, куда следует отправить тело для кремации.

– Кремация… – только и смог прошептать Дейл.

Это когда тебя сжигают, вместо того чтобы похоронить.

– Да знаю я, болван, – огрызнулся Дейл. – Я только… удивлен.

«И доволен», – добавил он про себя. Последние пятнадцать минут где-то на периферии сознания его неотступно преследовала мучительная мысль о предстоящей похоронной церемонии в конторе мистера Тейлора, о необходимости прощаться с телом, сидеть со скорбным видом, утешая Дуэйна… А если кремация… Значит, никакого погребения не будет – так ведь?