Предоставляя новые доказательства, подтверждающие связь между нейрофизиологией и религиозным опытом человека, доктор В. С. Рамачандран из Центра исследований мозга и когнитивной деятельности Калифорнийского университета в Сан-Диего обнаружил, что 25 % пациентов, страдающих той или иной формой эпилепсии, характеризующейся активностью в височных долях, переживали моменты выраженного религиозного рвения перед началом припадка. Более того, пациенты Рамачандрана утверждали, что во время припадков они «видят Бога» или испытывают «внезапное чувство просветления».

Достоевский, страдавший этой формой эпилепсии, описывал свой опыт в романе «Идиот»: «Я реально постиг бога и проникнулся им. Да, есть бог! — закричал я… Вы все, здоровые люди, и не подозреваете, что такое счастье, то счастье, которое испытываем мы, эпилептики, за секунду перед припадком» [18] . Вдобавок страдающие височной формой эпилепсии склонны уделять необычно много внимания религиозным вопросам не только во время припадков, но и в повседневной жизни. В подтверждение «Полный курс психиатрии» указывает «гиперрелигиозность» в списке главных поведенческих проявлений височной эпилепсии.

Углубляясь в изучение этого феномена, Рамачандран пользовался кожными датчиками, чтобы сравнивать индивидуальную эмоциональную реакцию на различные изображения и слова. В отличие от большинства участников эксперимента, продемонстрировавших обостренную чувствительность к сексуальному языку или изображениям, височные эпилептики реагировали на сексуальные раздражители гораздо слабее среднестатистического участника эксперимента, зато высказывали обостренную, хотя и совершенно непроизвольную, реакцию на религиозные образы и слова.

Подтверждая результаты доктора Рамачандрана, Джеффри Сейвер и Джон Рабин из Центра нейрологических исследований Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе нашли исторические свидетельства, указывающие на то, что значительное количество пророков и духовных лидеров мира страдали височной формой эпилепсии. В составленный ими список вошли, помимо прочих, такие широко известные религиозные фигуры, как Жанна д'Арк, Мухаммад и апостол Павел.

В то же время Майкл Персингер воспользовался аппаратом для транскраниальной магнитной стимуляции (шлемом, воздействующим сосредоточенными магнитными полями на определенные области мозга), чтобы возбуждать те или иные отделы собственного мозга. Подтверждая результаты, полученные Рамачандраном, при стимуляции собственных височных долей доктор Персингер впервые испытал то, что сам он назвал «чувством единения с Богом». Когда с помощью того же аппарата проводили эксперименты с участием студентов-добровольцев, многие сообщали о духовном и мистическом опыте, о видениях, в которых фигурировали Иисус, ангелы и другие духовные сущности (между тем некоторые участники эксперимента сообщали об околосмертном опыте, а также о встречах с инопланетянами и похищениях [19] , подтверждая предположение, что такие особенности восприятия тоже могут быть связаны с чувствительностью височной доли).

По-видимому, человек как животное был «запрограммирован» таким образом, чтобы при определенных действиях (медитации, молитвах, песнопениях, йоге, танце, религиозных обрядах или созерцании) возникали некие ощущения, впечатления и представления, которые независимо от культуры нам свойственно интерпретировать как свидетельства божественной, сакральной или трансцендентальной реальности. Тем не менее недавние открытия в нейробиологии противоречат такой интерпретации, указывая, что данный религиозный, духовный, мистический или трансцендентальный опыт — не следствие контакта с божественным, а скорее способ, которым наш мозг интерпретирует некоторые генетические по происхождению нейрохимические процессы.

Если мы предположим, что ощущения, которым мы даем кросскультурное определение как духовному, религиозному, мистическому или трансцендентальному опыту, представляют собой генетически унаследованную характеристику нашего вида, у нас, как всегда, возникнет следующий вопрос: почему? Почему человек как вид испытывает именно такие ощущения? В чем их предназначение? Каким образом они повышают выживаемость нашего вида? Если бы эта разновидность ощущений не выполняла никакой конкретной функции, маловероятно, чтобы у нас развилась способность воспринимать их.

Как уже было сказано, духовное сознание развилось скорее всего в ответ на появление самосознания, которое в качестве нежелательного побочного эффекта повлекло за собой осознание смерти. Человек, осознавший свою смертность, был бы вынужден жить в состоянии постоянного страха, если бы что-нибудь не избавило его от мучительных последствий этого осознания. Если бы такой паллиативный механизм не сформировался, вполне возможно, что человек как вид не сумел бы выжить.

Один из способов действия нашей духовной/религиозной функции — порождение внутренней веры в сверхъестественные сущности, душу, продолжение существования души в жизни, которую мы называем загробной. В результате этой унаследованной когнитивной деятельности люди верят, что они бессмертны. Считая себя бессмертными, мы в значительной мере избавляемся от психологического напряжения, возникающего в результате присущего только нам осознания неизбежности смерти. Но вера в существование духовной реальности и опыт соприкосновения с этой реальностью — совершенно разные вещи.