Впереди, в сотне метров, среди редких елей возвышались две установки, похожие на буровые. Рядом стояли цистерны, от которых к установкам тянулись прозрачные шланги. Как я понял, пришельцы закачивали в грунт какой-то раствор, в результате чего земля вокруг потемнела и дымилась. Возле установок копошились невысокие гуманоиды со стертыми словно ластиком лицами – я не различал у них ни черт лица, ни глаз.

– Твари, – скрипя зубами, прошептал Кирюха. – Там такие ягоды росли! Все затоптали… А че они за гадость под землю закачивают? Аж весь снег в распадке сошел.

– Не знаю. Может, удобрения.

– На кой ляд? Там и без удобрений росло что угодно.

– Я же сказал, не знаю!

По периметру буровых бродили другие пришельцы – ростом повыше работяг, хотя и не такие высокие, как красноглазые. На них было нечто вроде доспехов далекого будущего – легкие, гибкие, отливающие серебром. Головы защищали шлемы с узким вырезом для глаз, в руках поблескивали трубки бластеров. Эти твари выглядели очень серьезно. Они не отвлекались на работы по землеустройству, в их задачу входила исключительно охрана периметра и наблюдение за окрестностями.

Конструкции, образующие металлическое щупальце, находились приблизительно в километре за рабочей зоной. Каким-то образом нам нужно туда пробраться, незаметно миновав всех этих охранников и гастарбайтеров. Я еще раз оглядел копошащиеся фигурки пришельцев, и в голове родилась идея.

– Есть план, – объявил я Кирюхе. Бульвум подался ко мне, пытаясь разобраться, что я хочу сказать: – Видите вон тех часовых?

Я указал на резервную цистерну, отодвинутую на полсотни метров от остальных. В ее тени застыли две неприветливые твари. Кривые руки небрежно лежали на оружии, подвешенном через плечо, головы в шлемах а-ля Робокоп поворачивались из стороны в сторону, сканируя окрестности. Пост располагался на краю рабочей зоны в десяти метрах от кромки леса.

– Часовых вижу, – ответил Кирюха. – И что?

– Со сторожевой башни этот участок не просматривается. Часовых нужно снять.

– Каким образом?

Я покосился на Бульвума, надеясь, что он проявит участие и поможет нам в деликатном вопросе, в конце концов, только у него есть дар убивать тихо и бесконтактно. Но в повернутых на меня очах играла усмешка, а флегматичное лицо ферга недвусмысленно выражало: «Твой план – ты и дерзай!»

– Ладно, помощничек, – устал я на него обижаться, – без тебя обойдемся… Кирилл, ружье и патронташ оставь здесь.

– Совсем без оружия пойдем?

– Возьмешь мой бластер.

Больше не спрашивая ни слова, Кирюха с готовностью принялся расстегивать кожаную перевязь, заполненную ружейными патронами. Сложив ее поверх двустволки, он получил от меня короткую трубку с лампочками на цевье. Серые глаза Прокофьева-младшего пробежались по невиданной игрушке – без удивления, характерного для подобного случая, обычный деловой осмотр – за что лучше браться, где расположен предохранитель, где спуск.

Я содрал с себя фуфайку, оставшись в одном свитере. Теперь на мне не было ничего лишнего, мешающего движениям, только нож Степана Макарыча на бедре, но он не мешал. Я отстегнул лямку, извлек его из ножен и помял в пальцах рукоять, привыкая к ней. Давненько я не тренировал технику владения ножом, почти все забыл. Ничего. Наработанные навыки бесследно не исчезают, а только скрывают себя до поры. Когда понадобится, сами выскочат как чертик из табакерки.

Подперев крупную голову ладонью, Бульвум удобно растянулся на хвое и с вялым интересом наблюдал за нашими приготовлениями. Поза до жути человеческая, где он мог ее подсмотреть? Наверняка в избе кто-то так валялся на диване или на лавке. Может, даже я… Ух и силен, обезьянья морда, нас пародировать. Максим Галкин, блин!

Сделав вид, что слева от меня находится пустое место, я повернулся к Кирюхе:

– Долг Родине отдавал?

Кирюха авторитетно кивнул.

– Где служил?

– В Забайкалье. Пограничником.

– Сойдет. Значит, слушай сюда. Во-первых, эту штуку… – я постучал пальцем по стволу, который он уже довольно сноровисто сжимал сухими пальцами, – …используй лишь в крайнем случае, если что-то пойдет не так. При выстреле она не гремит, как твоя двустволка, но внимание точно привлечет. Поэтому работаем аккуратно, как пластические хирурги.

Кирюха опустил и поднял веки, показывая, что понял.

– Твоя задача – незаметно пробраться вон в тот березняк. – Я указал кончиком ножа на островок деревьев, хаотично растущих над обрывом. Он располагался в стороне от цистерны, метрах в тридцати. – Затаись в нем, пока я не подам сигнал. Когда услышишь одиночное карканье, отвлеки чем-нибудь стражей. Сделай так, чтобы оба повернулись в твою сторону, но сильно не громыхай, чтобы вся охрана не заинтересовалась. Нужно отвлечь внимание только этих двоих. Придумаешь что-нибудь?

– Не вопрос. Сам что будешь делать?

– Попытаюсь подобраться со спины, – ответил я, пробуя лезвие ногтем.

Кирюха с интересом посмотрел на охотничий нож дядьки, потом перевел уважительный взгляд на меня. Я ободряюще сжал его плечо, перевалился на другой бок и выдал небольшое напутствие Бульвуму, сопроводив каждое слово жестами для идиотов:

– Ты! Остаешься! Здесь! Ферштейн, чурка?

Он смотрел на меня, не моргая. Верхняя тонкая губа приподнялась, обнажив мелкие зубы. Похоже, этот гад изгалялся надо мной. Врезать бы ему еще разок, чтобы вправить мозги в нужную сторону, но время неподходящее для воспитательной работы. Будем считать, что он все понял.