– Я ничего не помню, – Борис устало прикрыл глаза.

– И не надо, – успокоила его Маша, – когда выздоровеешь, все вспомнишь. А сейчас я позову доктора, – сказала Маша, нажав кнопку вызова.

Вскоре в палате появился весьма озабоченный доктор и дежурная сестра. Он поздоровался больным нарочито бодрым голосом, назвал его батенькой, голубчиком; каждую фразу зачем-то предварял устаревшим нуте-с, от этого он показался Маше немного смешным и она улыбнулась. На самом деле доктор заметно нервничал, это был очень молодой врач, дежуривший сегодня ночью, он был осведомлен о том, насколько важен этот безымянный пациент. И по инструкции, должен был сразу же позвонить заведующему отделением. Убедившись, что с пациентом все в порядке, доктор вздохнул свободнее и, попросив извинения, вышел из палаты. Маша выскользнула следом за ним.

– Что вы собираетесь делать? – спросила она.

– Звонить, конечно, – испуганно ответил доктор, – у меня есть четкие инструкции.

– Хорошо, – Маша прислонилась спиной к двери, ожидая окончания разговора.

Доктор поспешно сообщил заведующему, что пациент находится в сознании.

– Да, – испуганно отвечал он трубке, – нет, ничего не предпринимал… здесь с ним его сиделка… да… да, хорошо, вы будете в восемь?.. отлично!

Он дал отбой, спрятал телефон в карман, дрожащей рукой провел по лбу и обратился к Маше:

– Не волнуйтесь, сейчас приедет сам, – он глянул на часы, – буквально в течение получаса, – сообщил доктор.

– Что нам делать? – спросила Маша.

– Ничего, – отрезал доктор, – ждем!

Они вместе вернулись в палату, медсестра все еще была там. Борис лежал с закрытыми глазами, но он не спал, Маша видела, как он время от времени силился приподнять веки, но утренний разговор утомил его, поэтому попытки были тщетны.

Маша села рядом и тихонько поглаживала его поруке. Доктор и медсестра стояли рядом навытяжку, боясь оторвать взгляд от больного, оставленного на их попечение.

– Пить, – одними губами произнес Борис.

– Он просит пить, – встрепенулась Маша.

Медсестра уставилась на доктора, тот поморщился и шепнул:

– Смочите ему губы.

Сестра бросилась исполнять. Когда влага коснулась губ Бориса, он вздрогнул и приподнял руку, словно пытался задержать сестру.

– Потерпи, родной, – зашептала Маша, – сейчас придет главный доктор, он тебя посмотрит и скажет, что тебе можно, а чего нельзя.

И действительно, не прошло и получаса, как палата наполнилась медиками всех мастей. Машу снова выпроводили в коридор, и она не видела, что там делают с ее братом. Давешний доктор вскоре тоже вышел, он был весел и предложил Маше выпить кофе.

– У меня дежурство закончилось, – сообщил он, – сейчас я сменюсь и пойдем завтракать.

– Как там? – Маша кивнула на дверь палаты.

– О, не волнуйтесь, – воскликнул доктор, – ваш подопечный даже поздоровался с нашим главным! Хороший знак!

Маша только сейчас почувствовала, как смертельно она устала. От того, что она провела ночь в крайне неудобной позе у нее ломило плечи и шею, голова была тяжелая, она то и дело ловила себя на коротких провалах в сознании. Словно барахлило где-то маленькое реле, такое щелк-щелк, и ты проваливаешься в туман, где все расплывается, звуки, как сквозь вату, а тело наполнено свинцовой тяжестью.

– Вас когда сменят?

– А? – встрепенулась Маша.

– Я спрашиваю, когда вас сменят, – доктор всматривался в ее лицо с тревожным любопытством.

– Я здесь по своей инициативе, – ответила Маша, встряхнув головой, чтобы немного прогнать сонную одурь.

– Вам надо поспать, – сказал доктор.

– Я не могу уехать, если он захочет поговорить со мной, – Маша снова посмотрела на дверь, – в общем, он может позвать меня в любую минуту, и я должна быть рядом.

– Понимаю… Знаете что, – предложил доктор, – я вас уложу в комнате дежурных. Там есть кушетка. Уверен, никто не будет против. Медсестра вас разбудит, если вы понадобитесь.

– Спасибо, – улыбнулась Маша молодому эскулапу.

Сергей Иванович вернулся из Женевы через два дня и разу же направился в госпиталь. Состояние Бориса действительно заметно улучшилось. Доктор рекомендовал постепенно переводить его на нормальный режим питания. Теперь Маша находилась в госпитале неотлучно. Иногда Борис говорил с ней, но чаще спал. Он уставал очень быстро, после каждых двух трех фраз, он подолгу лежал с закрытыми глазами, набирался сил.

Сергею Ивановичу было обещано, что через недельку, когда больной окрепнет, ему можно будет задавать вопросы.

– Он что-нибудь вспоминает? – спросил Сергей Иванович Машу при встрече.

– Видимо, да, но ему еще тяжело говорить, – сообщила она, – пока он спросил, где находится и давно ли в таком состоянии.

– Мария Петровна, вы уж как-нибудь подготовьте его к нашей беседе, – взмолился Сергей Иванович.

– Я помню. Попробую, – вздохнула Маша.

В течение нескольких дней она действительно старалась подготовить брата к разговору с Сергеем Ивановичем. Осторожно, обходя острые углы, Маша объясняла Борису, как он оказался в этом госпитале, спрашивала, помнит ли он как получил рану, неуверенно говорила что-то о программе защиты свидетелей. Борис слушал, но почти никак не реагировал. Когда Маша начала сомневаться в том, что она делает, неожиданно спросил: