Шрифт:
– Здравствуйте Мария… Маша, – поправил себя Иван. – Я не вовремя?
– Нет, что ты, я так рада твоему звонку, – продолжила вполголоса Маша.
– Вас не слышно, что-то со связью?
– Нет-нет, это я шепчу, – ответила Маша, – громче не могу. Но я тебе все равно очень рада, Ванечка! У меня сегодня такая радость! Такая радость! Помолись за меня, хорошо.
– Конечно, – он растерялся.
– Найди, пожалуйста, отца Варнаву, скажи ему, что я очень счастлива. Я приеду, как только смогу. Я перезвоню тебе завтра, ладно?
– Я буду ждать, – тихо ответил Иван. – Маша!
– Что.
– Я найду отца Варнаву и все ему передам.
– Спасибо, Ванечка.
Она отключилась, бросила телефон на столик, опустилась на колени у кровати брата, положила голову на край и заплакала легкими и радостными слезами.
– Слава Тебе, Боже! Господи! – захлебываясь твердила она, – да от чего же я глупая плачу? Боренька, Борька, скажи своей неразумной сестре, чтоб не смела плакать. Вот, смотри, какая рева-корова! Боренька, прости меня, я так счастлив! Господи! Я так счастлива!
110
Соболев вызвал Сергея Ивановича для совещания. Осадное положение, в котором оказалась семья, благодаря действиям Вики, тяжелее всего подействовало на самую ранимую из них.
Рита требовала встречи с сыном. Ей снова стало хуже. Вынужденное затворничество последних дней повлияло на нее не лучшим образом. Она снова чувствовала себя запертой, начались истерики. Одним словом, Андрей объявил, что он не намерен впредь прятаться и бояться, что он немедленно вместе с женой вылетает в Австралию, и никто не сможет их удержать.
– Именно этого и добивалась Вика, – устало сказал Сергей Иванович, выслушав сбивчивый рассказ Соболева старшего.
– Что ты имеешь в виду? – переспросил Александр Дмитриевич.
– Взрывы, – ответил Сергей Иванович, – помнишь, все спрашивали: для чего нужен этот балаган, говорили о нелогичности поступков Вики, о бессмысленности.
– Ну, допустим, и что?
– А теперь я тебе скажу: Вика добилась своего. Мы напуганы внезапным нападением, так? Органы усиливают охрану, отрывают вас от привычной жизни, все нервничают, но подчиняются. Все здоровые, уравновешенные члены семьи, так?
– Так, но к чему ты клонишь? – спросил Соболев.
– Вика целилась не в тебя, не в Машу, а в твою дочь Риту.
– Но ты же спрятал их с Андреем.
– Вот именно, – Сергей Иванович поднял руку, чтобы подчеркнуть важность того, что он говорит, – вот именно, спрятал. Рите сообщают, что она снова в опасности, ее везут из одной тюрьмы в другую, более закрытую. А она и так не в себе, она вся поглощена тем, что у нее отняли сына, и вот теперь, когда ребенок найден, ей не позволяют увидеться с ним, потому что кто-то все время угрожает ей, ее семье, всему, что ей дорого. Рита не выдерживает. Она готова сорваться. Ее удерживает только Андрей. Но и он на пределе. Какой вывод? Они вдвоем отказываются от защиты и несутся сломя голову к своему сыну. Остается только захлопнуть ловушку. Вика убивает сразу нескольких зайцев, в ее руках оказывается почти вся семья. Что и требовалось доказать.
Соболев старший с размаху падает в кресло и хватается за голову:
– Как я не догадался!
– Ну, я тоже не сразу догадался, – успокоил его Сергей Иванович.
– Что нам делать?
– Сейчас главное – не пустить Риту в Австралию, – твердо сказал Сергей Иванович. – Шахматов пришел в себя. Я думаю, что нам надо еще несколько дней, он заговорит, и тогда козыри окажутся в наших руках. Мы накроем всю эту банду одним махом. Не скоро очухаются. Но нам нужно время!
– Поговори сам с Андреем, – попросил Александр Дмитриевич друга, – может быть, тебе удастся его убедить. У меня нет сил!
– Хорошо, завтра же постараюсь вылететь в Женеву.
111
Маша не заметила, как задремала, утомленная множеством событий последних дней. Она уснула сидя на полу, положив голову на край кровати брата. Очнулась от прикосновения, чья-то рука лежала на ее голове. Маша открыла глаза и поняла, что уже рассвет.
– Надо же, – сказала она вслух, – как это я столько проспала…
Она с трудом разогнула затекшую спину, и тут взгляд ее упал на лицо Бориса, его глаза были открыты и смотрели прямо на нее. От неожиданности Маша ахнула и сразу же зажала рот ладонью.
– Маша, – медленно и тихо произнес брат.
– Боренька, ты проснулся? – шепотом спросила Маша.
– Кажется, – ему трудно было говорить. Маша бережно взяла его руку в свои ладони и прижалась щекой.
– Где мы? – чуть слышно спросил брат.
– В госпитале, родной, ты не волнуйся, уже все хорошо, – поспешно объяснила Маша.
– Давно?
– Нет, не очень, – Маша растерялась и не знала, как надо правильно отвечать, чтобы не волновать Бориса, – ты был болен, и все время спал, но теперь ты поправишься, и врач вчера тоже сказал, теперь опасность позади и ты определенно пошел на поправку, – она постаралась улыбнуться.