— Неохота мне было вас будить, — смущенно бормотал он, пока Фродо зевал и протирал глаза, — но ведь вы сами велели. Ничего особенного я не видел и не слышал, разве только плеск. Так ведь Река: может, рыба плескалась или еще кто…

Сэм улегся, а Фродо присел, кутаясь в одеяло и силясь стряхнуть остатки сна. Томительно тянулось время, но ничто не нарушало ночного безмолвия. Фродо уже начал подумывать о том, чтобы бросить эту затею и прилечь, когда услышал слабый плеск и увидел, как за борт одной из лодок ухватилась высунувшаяся из воды длинная бледная рука. Слабо светящиеся глаза заглянули в лодку, потом повернулись к островку. До них было рукой подать; хоббит даже расслышал свистящее дыхание. Вскочив на ноги, Фродо выхватил Жало, но глаза тут же исчезли. Что-то бултыхнулось в воду. Вмиг проснулся Арагорн.

— Что стряслось? — спросил он хоббита. — Ты зачем меч достал?

— Голлум, — коротко ответил Фродо. — Во всяком случае, мне так кажется.

— Ага! — сказал Арагорн. — Выходит, ты знаешь о нашем маленьком разбойнике. Он шел за нами через всю Морию и до самой Нимродэли. А с тех пор как мы сели в лодки, плывет следом на бревне, подгребая руками и ногами. Пару раз ночами я пытался его поймать, да куда там! Он юркий, верткий и скользкий и к воде привычен.

Завтра придется подналечь на весла, авось не угонится. Ты сейчас ложись, до утра я покараулю. Не худо бы его изловить, но коли ничего не получится, попробуем оторваться. Он очень опасен. Мало того, что сам кого хочешь во сне придушит и не поморщится, так ведь и других натравить на нас может.

Ночь прошла, но Голлум так и не появился. Путники удвоили бдительность, однако до самого конца плавания по Реке его больше не видели. Если он и следовал за ними, то ловко прятался и близко не подплывал. По настоянию Арагорна плыли теперь ночами и в сумерках, а днем, подыскав на западном берегу подходящее укрытие, отдыхали. Ну а когда плыли, гребли без устали.

День проходил за днем, ночь за ночью, а вокруг ничего не менялось. Погода стояла такая же пасмурная, ветер по-прежнему дул с востока, а на левом берегу расстилалась пустыня.

Однако к концу седьмого дня небо на западе прояснилось, а скоро изменился и вид прибрежных земель. Восточный берег реки становился все выше и круче. Снова появилась растительность: поначалу какие-то колючки и куманика, а потом на вершинах прибрежных скал замаячили скрюченные сосенки. Теперь над рекой нависали серые утесы — начиналась гористая местность Эмин-Мюил.

Пещеры и расщелины в скалах были полны птичьих гнездовий. Над Рекой беспрерывно разносились громкие крики и вились черные стаи, что отнюдь не радовало Арагорна. Он не без основания опасался, что Голлум мог связаться с крылатыми Вражьими приспешниками, а те — привести орков. Как-то на отдыхе, когда солнце уже клонилось к западу и спутники собирались рассаживаться по лодкам, он приметил на фоне быстро меркнувшего света темное пятно: огромная птица сделала над ними круг высоко в небе, а теперь летела на юг.

— Взгляни-ка, Леголас, — сказал Арагорн, указывая наверх. — Это никак орел?

— Да, — подтвердил эльф. — Это орел, он высматривает добычу. Что странно: орлы гнездятся в поднебесье, а Эмин-Мюил — это еще не настоящие горы.

— Мы не отплывем, пока совсем не стемнеет, — решил Арагорн.

Восьмая ночь путешествия обещала быть тихой и ясной. Восточный ветер стих, и хотя далеко на юге клубились тучи, на западном небосклоне ярко светили звезды.

— Пока, — решил Арагорн, — поплывем, но на сей раз особо спешить не будем. Я плохо знаю этот участок Реки: берегами хаживал, но плавать не плавал. По моим прикидкам, до Сарн-Гебира еще далеко, но осторожность не помешает: чем ближе к порогам, тем чаще будут попадаться отмели и островки.

Высматривать эти самые островки и мели поручили свободному от весел Сэму. Он сидел на носу передней лодки и всматривался во мрак, благо ночь была звездной и на поверхности воды играли блики. Остальные почти не гребли, лишь направляли лодки по течению. Шло к полуночи, когда Сэм неожиданно увидел впереди выступавшие из воды черные камни. Поток забурлил, течение ускорилось так стремительно, что хоббит не успел предупредить. Лодку подхватило и понесло к восточному берегу, где вода пенилась и клокотала вокруг глубоко вдававшихся в Реку острых языков скал. Остальные лодки попали в ту же стремнину и сбились вместе.

— Эй, Арагорн! — крикнул Боромир, когда его лодка столкнулась с передней. — Это безумие! Нам не одолеть Сарн-Гебир в темноте, тут и днем-то не проплыть!

— Назад! — скомандовал Арагорн. — Поворачивайте! Поворачивайте! Я просчитался, — бросил он Фродо, яростно работая веслом, чтобы удержать и развернуть ставшую непокорной лодку. — Андуин течет куда как быстро. Сарн-Гебир у нас под носом!

Развернуть лодки, хоть и не сразу, но удалось, однако выгребать против ускорившегося течения оказалось очень и очень трудно. Они чуть ли не стояли на месте, если не считать того, что их упорно сносило к левому берегу. Тот уже нависал над ними мрачной, зловещей тенью.

— Налегай! — орал Боромир. — Налегай! Гребите, не то нас о камни расшибет или на мель выбросит! — Фродо почувствовал, как киль царапает каменистое дно.

И в этот момент засвистели стрелы. Одна угодила Фродо между лопаток: хоббит выронил весло и упал в лодку, но стрела отлетела, отраженная мифрильной кольчугой. Другая стрела угодила в капюшон Арагорна, а третья вонзилась в планшир второй лодки, в пяди от руки Мерри. Сэму показалось, что он видит мечущиеся по дощатым сходням у восточного берега черные фигуры. А берег этот угрожающе приближался.