Неожиданного разоблачения не получилось — сейчас появится брат Гийом, измышляя на ходу оправдания.

Вестиарий подождал немного, но напрасно — вокруг стояла гробовая тишина.

Какой всё-таки негодяй хранитель амбаров — вместо того, чтобы прийти на помощь другу, сидит тихо, ничем не выдавая своего присутствия. Тем хуже для него — брат Тома забудет о снисхождении, когда его обнаружит.

Вестиарий, кряхтя, встал, почесал ушибленный бок, обругал про себя брата Гийома и принялся за поиски. Этим утром он приметил огарок сальной свечи — как раз то что нужно для обнаружения затаившегося брата Гийома и его припасов.

Брат Тома пошарил руками по близлежащим мешкам, неосторожно сбросив на земляной пол какую-то бумагу. Ну что за напасть такая! Он опустился на четвереньки и стал медленно передвигаться в поисках злополучной бумаги. Сброшенный листок не желал находиться, зато брат Тома больно стукнулся головой о лежавший на полу табурет.

— Теперь точно выскочит шишка, объясняйся потом, где ты её поставил, — проворчал вестиарий, энергично растирая лоб. — А вот и бумага! Ну, хоть с этим повезло.

Он поднялся, выпрямился и тут… его лицо упёрлось в чьи-то ноги.

Ужас сдавил горло вестиария, лишая рассудка. Брат Тома силился крикнуть, но из горла вырвался только утробный хрип. Собрав последние силы, он оттолкнул, качнувшиеся ноги, и, продолжая хрипеть, выскочил за дверь, угодив прямиком в крепкие объятия сторожа Дидье.

— Ага, попался, вор! Ну, сейчас я тебе задам! — закричал тот, поваливая вестиария на землю. — Теперь не уйдёшь! Пьер, бездельник, сюда, ко мне!

Послышался топот ног и лай собаки, после чего брат Тома провалился в чёрную бездну.

— Святой отец, святой отец, проснитесь!

Викарий разлепил глаза — в тусклом свете ночника над ним склонилось взволнованное лицо Жакоба.

— Что случилось? Неужели я проспал капитул?

— Какой там капитул! В аббатстве что-то происходит, со стороны покоев настоятеля я слышал шум и голоса.

Спустя минуту Матье де Нель и Жакоб спускались по лестнице, ориентируясь по приглушенным голосам впереди.

— Постой, теперь мы их не упустим, — сказал викарий, прячась за одной из колонн галереи. — Они идут через клуатр к порталу, с ними сторож Дидье, если меня не подводит зрение.

— Да, это он. Что произошло, как вы думаете?

— Событие должно быть из ряда вон выходящим — без веской причины сторож не осмелится прервать ночной сон аббата.

— А третий кто? Сдаётся мне, это брат Арман.

— Он самый, — подтвердил викарий, — тень и правая рука настоятеля. Престранная личность, ты не находишь?

— Смотрите! — воскликнул Жакоб, указывая на братские кельи. — Там кто-то стоит!

— Где? — спросил викарий, выступая из-за колонны. — Я никого не вижу.

— Вы его испугали, святой отец, своим внезапным появлением, — Жакоб не скрывал досады.

— Тебе, скорее всего, померещилось.

— Ничего подобного, — обиделся Жакоб. — Я, вот как вас сейчас, ясно видел лицо в окне. Кто-то из монахов следит за тем, что происходит во дворе.

— Ты думаешь? — усомнился викарий. — Впрочем, не мудрено, тебя ведь тоже разбудил шум. Но не будем мешкать, нам пора.

Матье де Нель, подобрав полы длинной рясы, побежал через клуатр к церкви. Жакоб последовал его примеру.

Аббат Симон резко остановился. На земле, прямо у распахнутых настежь дверей амбара, неподвижно лежало тщедушное тело, над которым горделиво возвышался Пьер с факелом в руке.

— Вы разве его уже сняли? — спросил настоятель.

— Нет, святой отец, как можно без вашего на то позволения, — ответил Дидье. — Это не висельник, а всего лишь вор и убийца.

— Всего лишь! — воскликнул в сердцах аббат. — Можно подумать, что вор и убийца — это лучше, чем висельник. Он что же, так и не пришёл в себя?

— Не-а, — ответил Пьер, легонько пнув ногой, распростёртого у его ног монаха.

— Видите, святой отец, — вмешался Дидье. — Всё, как я вам говорил. Выскочил он, значит, да так и обмер у меня на руках.

Вестиарий в этот момент пошевелился и жалобно застонал.

— О, глядите-ка, уже оклемался, — сторож Дидье бросился поднимать брата Тома. — Что будем с ним делать, ваше преподобие?

Аббат с отвращением посторонился.

— Отведите к санитарному брату. Пусть он приведёт его в чувство, но рот держите на замке и за ним проследите, чтоб не разболтал ничего. Может, ещё как-то выкрутимся.