За неделю своего мщения Артем запустил уроки, наполучал двоек, но «отдышавшись» за воскресенье, пошел в школу с серьезными намерениями все подправить. Справедливость восторжествовала! На следующие две недели усиленно старался наверстать материал и исправить двойки. И у него это получилось. Восьмой класс он закончил нормально. А Грицко на переменах сначала обходил его стороной, а потом при встрече стал здороваться и протягивать доброжелательно свою «гадкую» руку. Артем здоровался и сразу отходил.

Отец Артема за последнее время сыном был недоволен. Недоволен был его вечерними уходами и ночными приходами. Артем врал, что бывал то у Лунина Вовки, то у Шадрова Вовки. А за задержки допоздна, а это продолжалось почти всю ту страшную неделю мщения, он столько навыслушивался нехороших слов в свой адрес, что гордые моменты мщения становились не в радость. Однако ради достижения цели Артем все сносил. Два раза родители даже сильно ругались из-за него. Мама пыталась всегда стать на защиту сына, а отец допытывался, ругался, ставил условия:

— Ты, сынок, пойми нас с матерью правильно. Мы ведь волнуемся за тебя. Приходишь поздно, одежда в грязи, куда уходишь — не говоришь. С кем ты связался, выкладывай?

— Батя! Так надо. Мы ходим на дежурство.

— Какое, на хрен, дежурство каждый вечер?

Отец чувствовал, что-то тут не так, и решил разузнать разными методами. Но Артем не раскрывался. Эту историю ему поведал Артем лишь тогда, когда они сидели на летней кухне, играли в «очко» на сушеную корюшку, пили пиво, водку, курили сигары, а на плечах Артема были уже майорские погоны.

А когда отец впервые выслушал про это, то сказал:

— Месть, сынок, рождает месть. Кто знает, может, кто-то из них и не осознал своей вины и затаился. Месть на месть порождает смерть.

— А ты хотел, чтобы они меня все время пугали, били всей «кодлой», да? Так, что ли? Да я и сам, по сей день, чувствую себя как бы виноватым, как бы что-то украл или слукавил. Пугал их дядьками. Ты понимаешь меня? Сам ведь с детства мне твердил: «Не позволяй себя унижать и унижать своих близких, и друзей».

— Да ладно, забудь и не казнись, но, сколько будешь тут отдыхать, будь осторожен. Хотя я знаю, что Грицки уехали в Краснодар. Апалевский сидит в тюрьме, десять лет за убийство два года назад дали. Тарин — тот в туберкулезном диспансере в Арково, а остальных я не знаю.

— Ладно, Батя. Спасибо за информацию! Но страха у меня нет, это точно. Но что-то в этом, хоть я и считал себя всегда правым, но неправильное есть. А ведь по-другому поступи, то жил бы я все время в страхе и что бы тогда из меня выросло, а?

— Честный ты, сынок, справедливый, а этим людям всегда тяжело в жизни или трудно, по крайней мере, они за свои поступки с себя спрашивают. Вот так, — закончил тогда отец и, улыбнувшись, похлопал сына по плечу, дав этим понять: «Я тебя одобряю, но не хвалю».

Артем в ЮДМ (Юный друг милиции).

В девятом и десятом классе Артем был очень самостоятельный юноша. Отец и мать знали, что он готовит себя для работы в милиции. Когда в сентябре 1966 года в школе появился старший лейтенант милиции и, собрав старшеклассников в спортзале, а их было шесть классов, рассказывал про нелегкие, но почетные будни милиции, вот тогда и зародилась мечта у Артема стать следователем. Милиционер приводил примеры задержаний уголовников, геройских расследований сыщиков из уголовного розыска. Зачитал статью из областной газеты о награждении юных друзей милиции в Южно-Сахалинской школе денежной премией и именными часами за оказание помощи в раскрытии преступления. Рассказал, как один старшеклассник из первой школы помог задержать особо опасного преступника.

Все это подействовало на Артема и его друзей. Так они записали себя в Юные друзья милиции (ЮДМ) при шестой школе — самой хулиганистой школе города. Ну, конечно, не школа сама хулиганила, а дети, в основном подростки и юноши. Учителя были, как и везде, разные, но в целом коллектив учителей был сильный. Это показали хотя бы выпускники 1967 и 1968 года. Шестьдесят процентов поступили учиться в высшие учебные заведения, семь человек поступили в военные училища, остальные — в техникумы, училища, мореходки, и только двенадцать человек пошли сразу работать. Так бывает нечасто, но так было.

Юные друзья милиции продержались недолго. Сначала рьяно начали патрулировать, потом их стали бить, запугивать. Через месяц осталось из тридцати человек всего четверо. А к новому году на сборы в ДК города от шестой школы пришел только Артем. Может быть, дальше Артем более подробно вспомнит эту интересную для него работу. Но то, что формировался он за два года в социальном обществе не так, как его сверстники, — это абсолютно точно. Старший лейтенант милиции Казанцев Сергей Дмитриевич, начальник детской комнаты милиции, через год, как познакомились они с Артемом, перешел работать в уголовный розыск. Теперь у него меньше стало времени на встречи с Артемом, и Сергей Дмитриевич потихоньку познакомил Артема с операми уголовного розыска. Осенью в десятом классе Артема знали почти все сотрудники милиции города. На День милиции Артем получил лично от начальника милиции почетную грамоту, чему был очень рад. На каком-то партийном совещании или конференции первый секретарь горкома партии отметил директора Хайманова А.М. за хорошее воспитание молодежи в патриотическом плане, лучше всех налаженную работу юных друзей милиции в шестой школе. Хотя Артем — представитель от школы — был один и в милиции, он просто был внештатным сотрудником, а если точно — учеником у Казанцева. Когда Казанцев привел Артема в угро и познакомил с операми, то те встретили Артема с пониманием и доброжелательностью. Тогда Артем не шел домой, а бежал, так ему хотелось поделиться с отцом своими впечатлениями.