Махали пассажиры с палубы баржи, махали и плакали провожающие. Баржа все дальше и дальше уходила в море, а вместе с ней уезжали люди, многие из которых потом долго будут вспоминать это расставание, а у Артема оно будет с ним всегда.

Так закончилась жизнь на Сахалинской земле еще не достигшего семнадцатилетнего возраста юноши в семье бывшего моряка, в семье, где уважали труд, где воспитывали на традициях отцов, где хранили, как могли, память предков, где не в почете были лесть, обман, где играли на гармони, гитаре, пели песни, плясали, сочиняли стихи, а главное — любили друг друга, потому что любовь была между родителями явная и настоящая, без лишних сюсюканий и показухи.

В Совгавани проторчали весь день на железнодорожном вокзале, потом сутки до Хабаровска пилили паровозом, от которого в плацкартном купе было полно черной сажи. В Хабаровске спали на скамейках в скверике, ждали билетов на Омск. На девятые сутки прибыли в Омск.

По дороге, кроме Артема, никто в книги не заглядывал.

— Кончай, Артем, дурью маяться, — говорил Лунин, — нас и так возьмут. Говорят, в прошлом году был сильный недобор.

Все, однако, оказалось намного сложнее, а конкурс был один к трем. Когда Артем и его друзья увидели выпускников училища, подтянутых, волевых, красивых, чеканящих шаг перед трибуной на плацу, как им вручали дипломы, а сколько красивых девушек их встречало, с цветами, и как все было празднично и торжественно, то это произвело на них очень сильное впечатление. Потом, в придачу к выпуску, на полигоне и танкодроме они увидели «живые» и настоящие танки, которые такое вытворяли, аж дух захватывало. Вот тогда-то и закрутилась внутри каждого пружина с огромным желанием поступить в училище. Поступить, во что бы то ни стало.

Разместили абитуру в палаточном городке, находящемся в березовой роще. Сахалинцы-Александровцы все втроем попали в первую группу, где поступающие были сплошь с Дальнего Востока, только сахалинцев было семнадцать человек, и так распорядилась судьба, что из троих Александровских поступил один Артем, и то условно с недельным сроком на пересдачу диктанта. Вторым таким же сахалинцем и тоже поступившим условно был Володя Цветков из поселка Сокол.

Друзья уезжать не хотели, но и Артем не хотел терять шанс поступления. Больше всего его мучил вопрос: — «Как Бате в глаза посмотреть, если через неделю Артем не пересдаст диктант и уже один вернется назад?».

Оставалась еще одна ночь в палатке, где они, трое друзей, провели почти две недели. Недели, как выяснилось, испытаний экзаменами, а также копанием окопов на танкодроме, собиранием огурцов на колхозном поле, покраской заборов, уборкой территории в лагере, строевой подготовкой и, самое главное, подчинению сержантам из войск. Ничего не ускользнуло от зоркого взгляда взводного Попова. Когда Артем готов был пред мандатной комиссией ехать домой, то после вердикта генерала вдруг слово попросил командир курсантского взвода старший лейтенант Попов Сергей Петрович. Старлей расхвалил Артема так, что, несмотря на его «двойку» по диктанту, начальник училища, Герой Советского Союза, генерал-майор Науменко сказал:

— Я прошу членов комиссии поддержать предложение старшего лейтенанта Попова и дать возможность абитуриенту Шмелеву учиться в нашем училище. А Вы, Попов, возьмете его в свой взвод и понесете перед нами ответственность за успеваемость будущего курсанта. Это второго, кажется, сахалинца, мы принимаем условно. Да что же это такое? Почему на Сахалине таких парней плохо русскому языку учат? Правда, с физкультурой и трудолюбием они в дружбе. Это тоже очень важно, для будущего офицера.

Владимир Цветков.

Марина. Госпиталь.

Генерал знал, во сколько приходит электричка, и он не торопился выходить на платформу. Он поставил в известность своего начальника, переоделся в гражданку, и они с водителем выехали, с хорошим зазором, а иначе можно круто попасть в пробку, тогда пиши, пропало. Зеленин, может, обидится, а это не допустимо, ведь у него сегодня такой радостный день! Встреча с сыном! Владимир посмотрел на часы, до прибытия электрички еще целых тридцать минут, до платформы добраться можно максимум за десять минут и поэтому у него есть еще минут двадцать. Вдруг прямо перед машиной он увидел, как молодой парень встретил девушку с большим букетом цветов, очень похожим на тот букет, который тогда, в день свадьбы, купил его водитель, и как в этот же день рухнула вся их совместная жизнь с Мариной. Владимир Иванович вспомнил, как ушла, ошарашенная тогда разоблачением, в свою комнату Марина, как он, выпив залпом, стакан водки, ушел в свою комнату. И с той минуты Владимир никогда больше не ласкал нежное тело своей жены, никогда больше не сидел с ней за столом, не смотрел, обсуждая сюжеты, показанные по телевизору. Они не смогли больше быть вместе. У него обида, у нее любовь к другому. Ночь прошла без сна для Владимира Ивановича, а для Марины такого рода поворот был только на руку, и, немного поворочавшись в своей кровати, она крепко уснула. Во сне она снова обнимала крепкое тело Артура, а он целовал и целовал ее, она еще не отошла от тех бурных часов наслаждения, и разум ее еще был там, где крепко спал ее любимый. Перед уходом утром на службу Цветков заглянул в комнату жены.

— Марина, проснись, надо поговорить, — сказал взволнованный и уставший Владимир Иванович.

Марина не сразу поняла, что хочет Цветков, но приподнялась на локтях и проговорила:

— Вова, только без скандалов, что ты хотел мне сказать?

— Скажи, у тебя это теперь как?

— Я люблю его, прости, Цветков, ты последнее время много сделал для меня, и я думала, что больше никогда я тебя не предам. Прости меня, Цветков, но я не смогу теперь жить с тобой, так случилось, случилось очень неожиданно.

— Но видно сразу, что он младше тебя лет на десять. Марина, одумайся, я даю тебе на это два дня.

— Это ультиматум?

— Понимай, как хочешь. Что скажет о тебе Татьяна?

— Вова, не надо давить на психику. Таня живет своей жизнью. Вова, я только сейчас поняла что такое любовь.

— Хорошо, вечером обсудим, я ушел. Цветков быстро повернулся и вышел. Вечером генерал обнаружил на столе записку: — «Пожалуйста, меня не ищи, буду завтра, после 18 часов».

На второй день «ультиматума», по прибытии Владимира со службы, Марина объявила ему о полном разрыве их отношений и с одним небольшим чемоданом ушла, ушла к Артуру. Владимир остался, молча стоять в дверях квартиры и не понимать в тот момент, что это уже не игра, что так еще никогда не было, что Марина уходит и уходит навсегда из дома. Цветков поймал себя на мысли, что прошло достаточно времени, а ему все кажется, что это сон, и она и по сей день стоит перед ним красивая, гордая и положившая на весы свою жизнь, жизнь обустроенной генеральской жены против жизни с любовью к Артуру. Любви, которой было не суждено дальше жить, но, как говорила сестра Артура, Артур действительно был сильно влюблен в Марину.