– Ну, я так и думал. Постой, а что значит «этой»?

– То, что потом Штаты попытаются мировое лидерство заграбастать, ежу понятно. А с кем бодаться будут? Мне такие расклады на фиг не упали, против земляков я сражаться не намерен. Так что заработал бы там свой миллиончик, и как Остап Ибрагимович – в Рио, белые штаны протирать. Достаточно? – лениво спросил его, мысленно кляня себя за длинный язык.

– Вполне. Вот прямо так бы сбежал?

– Знаете… Врать не хочется. Меня воспитали совершенно по-другому. Если бы меня предали, ушел бы. Просто, ушел.

– Как понял, что тебя в темную разыграли?

– Слушать умею, – буркнул я.

– Новенький рассказал, а ты все разложил по полочкам.

– Знаете, товарищ капитан, вы бываете таким умным иногда, что просто по лбу врезать охота.

Хохотнув, Никифоров продолжил расспрашивать.

– На хрена побежал-то?

– А фиг его знает? Рефлекс сработал что ли? – отложив пустой шампур, я откинулся на так удобно лежавший высохший ствол, и положил на него локти, поинтересовался:

– Меня-то как нашли? Ни за что не поверю, что вы тут угли заготовили заранее.

– Наблюдателей посадил на скалах, потом прикинул маршрут, как только тебя обнаружили, а дальше оставалось просто ждать, когда сам на запах выйдешь.

Мне от этих слов оставалось только сплюнуть, и здесь переиграл.

– Давайте, выкладывайте, куда я вляпался. В принципе и так все понятно, но лучше выслушать от первого лица, – с интересом спросил я, отпив вина из кружки.

Нравились мне крымские вина, особенно под шашлычок, поэтому отогнув мизинец, я дегустировал терпкое вино слушая Никифорова.

– …операция начала набирать обороты, все фигуранты были под присмотром, как тут вылез ты…

– Влез?! – невольно возмутился я: – А сказать трудно было, что все решено?! Я блин, три дня! Три дня! Места себе не находил! Что случилось? Куда пропал? Вот и пришлось переться к комиссару! Я же не видел что этот хренов генерал за мной заперся к Мехлису, увидел только когда выходил.

– Знаешь… Честно скажу, если бы не ты все было бы по-другому. Когда мы провернули операцию с тобой, то есть арест и кинули эту информацию предателям…

Да-да ты не ослышался, это были настоящие предатели. Из двадцати шести арестованных на немцев работали четверо, остальных, как ты любишь говорить, они использовали втемную. Планомасштабный развал фронта готовился через пару недель, так что вы с полковником Денисовым успели вовремя. Сейчас вместо арестованного Козлова фронт принял генерал Власов…

– Кхе-кхе. Кто?! – отплевываясь от вина прохрипел я.

– Власов. Слышал про него?

– Немного. Что там дальше? Что там случилось, когда я влез в ваши игры? – быстро увел разговор в сторону.

– Открылись еще трое, про которых мы не знали. Случайно, но все же. Так что если бы ты не влез, то мы бы про них не скоро узнали.

– М-да, – только и сказал я.

– Кстати, командиру я твоему сказал, что ты на задании. Но только устно, по бумагам ты был задержан. Один из фигурантов высоко сидел, пришлось работать по полной. Ладно, хоть не безрезультатно.

Когда стемнело, я уже находился в своей части, с твердым обещанием особисту не показываться Мехлису на глаза в ближайшую неделю.

– Вставайте, товарищ капитан, утро, – потряс кто-то меня за плечо.

– Славка, ты что ли? – зевая, спросил я. Голос и впрямь принадлежал ведомому.

– Я, товарищ капитан.

– Вот что, мы с тобой боевые товарищи… друзья. Так что, можешь называть меня Севкой.

– Хорошо, товарищ капитан… Ой, Сева. А почему Сева? Ведь вы… ты Вячеслав?

– Не люблю, когда меня называют Славой, – не в первый раз пояснил я, садясь на койке. В паре метров потрескивала дровами печурка, знаменитая буржуйка.

Такое резкое сближение было обусловлено просто. Вчера мы поговорили на эту тему с Никифоровым. Он сильно интересовался, почему у меня нет друзей, то есть, как только я вышел из госпиталя, то прекратил всякие панибратские отношения отдаляясь от боевых товарищей. Ответ был прост, я еще не отошел от смертей любимой и друзей. Заводить новых? Чтобы они опять потом? Ну уж нет. Именно так я и сказал Никифорову. Однако когда проснулся, понял, что был не прав. Все что мне говорил капитан, было правильно, вернее его слова были верны. Был не прав я.