Проснулась Лора рано, раскинувшись на диване в гостиной. Некоторое время она пролежала в странном оцепенении, но постепенно память стала дозировано демонстрировать ей эпизоды вчерашнего представления, но как такового страха у нее не было, возможно, он, как это часто бывает, растворился в лучах наступающего дня. Все больше и больше она склонялась к выводу, что ночной спектакль был все тем же, очередным, кошмаром, только очень реальным, а это обстоятельство, естественно не является нормой. Почувствовал легкое онемение левой руки, женщина легла на спину, высвободила руки и положила их на живот, невольно подумав, что она приняла позу покойника. «К черту предрассудки, так действительно можно свихнуться», – сердито подумала она. Спустя некоторое время, после тяжелых размышлений, Лора приняла решение. Ночное представление – призрачный спектакль с участием аллегорических персонажей – поставил перед ней жесткий выбор. Сегодня же она поедет в Лондон, в гости к родителям, тем более что она им это обещала, иначе, до приезда Марка… она сойдет с ума. Вновь возвращаясь к вчерашнему вечеру, журналистка вдруг поняла, что вчера просидела целый день дома и даже не вышла прогуляться по парку. Скоро должны были подойти Фред и Ларс, поэтому она решила выйти в сад и подышать осенней прохладой в одиночестве и это желание, к сожалению, не являлось сиюминутным капризом – казалось, атмосфера гостиной вибрирует от напряжения и какой-то потусторонней энергетики. Лора вновь почувствовала признаки нарастания панического ужаса. Не думая о своем внешнем виде (помятое лицо и спутанные волосы), она хотела только одного: освободить свое сознание от этого кошмара. Воздух, открытое пространство… куда угодно, только подальше от этого ужаса… «А что потом?» – думала она. Придут люди: супруги Таунсенд и Ларс, и ей будет не так страшно заниматься своими дорожными сборами».

Она вышла второпях в сад, успев набросить на плечи шерстяной вязаный жакет. Пройдя вдоль террасы, женщина вышла к старому платану и с некоторой опаской посмотрела на дерево, боясь вновь увидеть ворону, так испугавшую ее вчера. Но птица не сидела на ветке, она лежала чуть поодаль, под платаном, со свернутой шеей, и остекленевшими антрацитовыми глазами «смотрела» на Лору.

Надев темно-синюю рубашку и джинсы, я вышел из дома. Вчера мы неплохо посидели с Фрэнком в пабе, но у меня хватило воли обойтись без яростной бомбардировки своего организма ударными дозами пенного напитка, впрочем, мой приятель в этом отношении тоже показал твердость намерений и стойкость характера.

Стояло великолепное утро. На западе еще виднелись тучи, но остальное небо сияло радостной голубизной. Природа ожила после ночного дождя и, казалось, осень ее совсем не испугала.

Я направился в свой офис по одной из аллей парка. Погода была настолько упоительной, что мне совсем не улыбалось сидеть в закрытом помещении. И я уже решил для себя: пару часов, а то и меньше мне будет достаточно для обсуждения с Шарлоттой текущих дел.

Дорога к деловому центру города, где на тринадцатом этаже высотной башни делового центра «Олимп» располагались мои небольшие владения, занимала минут пятнадцать неспешной прогулки.

Административно-торговый центр по своему архитектурному решению напоминал колбу, увеличенную до размеров высотного здания. Впрочем, такой выбор вполне оправдан и символичен – химия для жителей Тауэринг-Хилла и других ближайших городов графства – далеко не абстрактная наука. В тридцатых годах прошлого века лорд Ричард Старлингтон, профессор биохимии, стал основателем медицинской школы и химико-фармацевтического университета, а сэр Уильям, его сын, перевел дело отца на более прагматичные рельсы, создав компанию «Старлинтон энд Парк», и заложил строительство Колбы. Заканчивала возведение этой фантастической конструкции его невестка Элизабет Старлингтон, которая не могла не внести в этот шедевр архитектурной мысли свои дополнения, построив поблизости этой высотки развлекательный комплекс «Эйфория», состоящий из нескольких зданий сферической формы, соединенных между собой стеклянными переходами (подразумевается часть пептидной цепочки эндорфина – гормона радости). Кроме того, при строительстве этого комплекса был применен особый бетон, привычные представления о котором недавно были разрушены немецкими специалистами, добавившими в бетонный состав оптическое стекловолокно. Получился материал с неожиданным для бетона свойством – прозрачностью, при этом он не утратил своих обычных механических и физических свойств. Поэтому наша Колба, облицованная прозрачными бетонными плитами, выглядела невесомой, да и весь этот уникальный комплекс смотрелся очень впечатляюще: будто картинка из какого-то фантастического фильма в стиле Люка Бессона. Когда я в первый раз увидел макеты «Олимпа» и развлекательного «дополнения», то не был особо удивлен решением миссис Старлингтон: несколько эпатажно, претенциозно и провокационно, но совершенно в ее вкусе. Хотя мне тогда казалось, что воплотить в жизнь такой архитектурный замысел весьма сложно. Но для этой женщины, похоже, не было и нет ничего невозможного. Весь этот центр стал визитной карточкой нашего городка, не так давно сделавшего ставку на получение статуса круглогодичного туристического курорта.

В просторном и уютном холла центра было малолюдно: рабочий день давно начался. Но с некоторыми знакомыми мне удалось перекинуться парой приветственных фраз.

Прикоснувшись к электронному датчику своей прокси-картой, я прошел сквозь раздвинувшиеся передо мной тонированные двери. И через пару минут стеклянная капсула лифта взметнула меня на тринадцатый этаж башни. Прошагав по светлому широкому коридору, с некоторым волнением я открыл ореховую дверь своего офиса.

Сидевшая в небольшой приемной перед открытым ноутбуком, Шарлотта Денч, моя секретарша и верная помощница, быстро вскочив, тепло поздоровалась со мной, не скрывая радости от моего появления. Я подошел к ней и нежно поцеловал ее в щечку.

С этой девушкой мне вообще очень повезло; природа наделила ее теми качествами, которыми, как мне кажется, и должен обладать отличный административный помощник: ненавязчиво и тонко предвосхищать желания своего босса (интим исключен), и, безусловно, профессионализм во всем остальном. Вполне заурядная внешность Шарлотты в силу ее обыденности, не отвлекает ни меня, ни других немногочисленных моих сотрудников от работы. Мисс Денч знает об этом и, будучи девушкой умной, принимает факт своей внешней тривиальности нормально, твердо стоит на ногах, не витая в мечтах о славе кино-теле или какой-либо другой звезды. Но в ней имеется еще один очень важных плюс: Шарлотте чудесным образом удается избежать привычной составляющей такого рода работы – влюбленности в своего босса, а в силу этого – и некоторого заискивания перед ним; впоследствии такой процесс может перерасти в легкий служебный флирт с дальнейшими банальными и анекдотичными ситуациями вроде «аэробики» на столе, диване… и так далее, на сколько хватит фантазии, умения и сил по претворению в жизнь бессмертного учения камасутры. Моя заслуга в отсутствии таких сомнительных радостей – приверженность некоторым, почти религиозным постулатам: не лезть в петлю самому и очень сильно сопротивляться, если у кого-нибудь возникнет желание набросить мне ее на шею. У моей помощницы такого желания, по всей видимости, не возникало, хотя, не исключено, что она его тщательно скрывала, прочувствовав мое отношение к этому вопросу. Как бы то ни было, у нас сложились замечательные деловые отношения, доверительные, но без фамильярности.

Выглядела Шарлотта этим утром привлекательней, чем обычно. Еще недавно, месяц назад, внешне она напоминала мне не самую хорошую копию Рене Зельвегер в одной из ее очень известных ролей. За время моего отсутствия мисс Денч заметно похудела, что не могло не польстить моему мужскому самолюбию (с чего я взял, что она худела ради меня?). Конечно же, девушка похорошела ради какого-то другого мужчины или даже для себя, тем не менее меня не могла не порадовать такая метаморфоза: весьма приятно, когда твой взгляд получает удовольствие от такой, гармоничной, картинки. Впрочем, иногда я рассуждаю по-другому, но только по той причине, что из всего стараюсь извлечь для себя плюсы.

Новая прическа девушки открывала лоб, пряди темно-русых волос слегка прикрывали несколько широкие скулы округлого лица. Брючный костюм цвета опавшей листвы хорошо сидел на ее ладной фигурке. Серо-зеленые глаза были подкрашены как-то иначе, но в чем заключалось новизна макияжа, я не понимал да и не собирался вникать в такие мелкие детали.

За кофе Шарлотта рассказала мне о всех текущих делах, которых оказалось не так много, в основном они касались проведения несложных анализов, но одно дело стояло отдельно. И я обратил на него особенное внимание, во-первых, оно в какой-то мере предполагало небольшое расследование, во-вторых, просьба исходила от нашего священника Джейсона Коварта; а я считаю, что не по-христиански отказывать в помощи церкви и полиции. Нашего викария я уважал безмерно и был рад оказать ему услугу. А дело состояло в следующем.