Сентябрьская ночь была теплой и безветренной, но совсем даже не тихой: мелодичные звуки садового оркестра, журчание фонтанов накладывались на далекий шум океана… и замирали где-то высоко в небе, пронзительные крики чаек создавали уютную атмосферу единения природы и человека. В такие минуты я часто думал о том, что эта музыка планеты почти бессмертна. Меняется все: техника и технологии, люди и животные, моря, горы и леса, а эти звуки Земли как будто вечны…

Лора запрокинула голову и стала напевать какую-то мелодию, но, похоже, не с целью внести свой вклад в общий хор природы, а, видимо, для того, чтобы я не мешал ее раздумьям. И, действительно, через несколько минут она мне сказала:

– Уверена, Марк, что если бы Мишель не погибла тогда, то стала бы известной театральной примой. И в этом случае не только я одна смогла бы заметить сходство этих актрис. А так… Мишель умерла молодой, так и не вкусив настоящей славы. Кто ее сейчас вспоминает? Так что, не думаю, что вообще кому-то придет в голову сравнивать этих двух женщин. А Кристель еще очень молода, и ее талант может раскрыться не так скоро. Способности – это всего лишь потенциал, с ним нужно усиленно работать. Как часто талантливые люди об этом забывают, и вместо яркой звезды мы наблюдаем погрязшее в наркотиках животное.

– Но ведь существуют достаточно много похожих людей.

– Согласна. Но меня заинтересовала смерть Мишель, странная и нелепая. И этот ее длительный отдых… Вот представь, ты начинающая актриса, прикладываешь много усилий, чтобы добиться успеха, и наконец наступает момент, когда тебя стала узнавать публика, появились поклонники, ты начинаешь приобретать популярность… – Лора возмущенно вскинула гривой волос, и те тяжелой волной упали на ее лицо. Успокоившись, она убрала волосы со своих глаз и спросила: – Ты наплюешь на приобретенную небольшую толику известности и уедешь отдыхать?

– Нет, конечно. Разве только действительно серьезно не заболею. Может, у Мишель так и случилось? И в таком случае, ее смерть вполне объяснима.

– Не исключено, конечно, хотя я уверена в другом. Но, как бы то ни было, я хочу убедиться: либо – в своей правоте, либо – в своей ошибке, – решительно сказала она. – Пока у меня, к сожалению, мало информации, чтобы сделать правильный вывод.

– И поэтому ты решила начать свое расследование?

– Да. И, видишь, что из этого вышло. – Вспомнив о цели нашей встречи, голос журналистки вновь прозвучал тускло и безрадостно. Она обхватила себя руками в попытке согреться: все же для оголенных рук температура воздуха не была достаточно теплой.

– Пойдем-ка, в дом. Сейчас я бы не отказался от чашечки кофе. Можно даже с пирожными, – пошутил я.

– С пирожными? – удивилась женщина. Что с тобой случилось? – недоумевая, она пожала плечами. Никогда раньше не замечала за тобой таких странностей.

– Я сам не наблюдал! А как стал проводить много времени с Фрэнком – заметил.

– У него что, особая диета?

– О да! Рацион, который себе прописал Тодескини, трудно соблюдать человеку со слабой нервной системой. В принципе, все остальное тоже должно быть крепким.

– Он чем-то болеет? – иронично спросила она, подхватив мой шутливый тон.

– У него очень серьезная болезнь, и самое плохое, она неизлечима и очень заразна.

– Так ты уже заразился? – притворно охнув, она попыталась скрыть улыбку.

– Почти. И сейчас буду заражать тебя.

– Марк, меня хотя бы пощади. Эта действительно страшная болезнь пока не отразилась на твоей фигуре. А вот то, что касается меня… – Она заразительно рассмеялась. – Я-то уже и забыла, что сама страдала этой болезнью не один год. Но мне удалось вылечиться. Так что заразить тебе меня не удастся: иммунитет, знаешь ли.

Шутливо переговариваясь, мы возвратились в гостиную. Усевшись в кресло, я сразу ощутил сонливость. Лора – похоже, тоже.

– Марк, может, давай спать. А завтра продолжим. – Она жалостливо посмотрела на меня. – Очень сложно в таком состоянии что-то воспринимать, не говоря уже о каком-то анализе. – Женщина была права. Сонливость и ударная доза алкоголя не самый лучший коктейль для брейнсторминга.

– Только… оставайся у меня. – Она посмотрела на меня такими умоляющими глазами, что я решил остаться. Ее взгляд говорил мне о многом, но страха в нем было больше, чем желания. (Хотя, полагаю, если бы я тогда проявил активность – возможно, многое сложилось бы иначе… Но «у завтра нет слов для вчера».)

Как обычно, я выбрал гостевую спальню с более-менее светлым оформлением. Быстренько приняв душ и почистив зубы, я рухнул в широкую постель, не став облачаться в новую пижаму, выделенную мне Лорой (у нее были такие теплые одеяла, что даже трусы показались мне лишними).

Утро разбудило меня мягким и ласковым касанием солнечных лучей. Легкими мазками золотистого света и свежей прохлады, оно вдохнуло в большую комнату энергию нового дня, заразив меня активностью и оптимизмом.