Но он все равно не мог успокоиться, обещал встретиться с полицейскими начальниками города и поставить вопрос о необходимости усиления следственной группы лучшими специалистами по расследованию хищений культурно-исторических ценностей. Закончив возмущаться, сообщил Наде, что руководство студии предупреждено и разрешило ей не выходить сегодня на работу. И даже на следующий день, если надо. На полицейских Холмогоров больше не нападал. Зато поинтересовался у Нади, кто из посторонних бывает в доме. И услышав в ответ, что посторонние сюда не ходят, вспомнил:

– А Павел? Он никогда не внушал мне доверия – скользкий какой-то тип. Вероятно, сам рассчитывал получить эту картину от Радецкой, а когда…

Надя попыталась остановить его, но Александр опять разошелся:

– Так и есть! Понял, что потерял миллионы, на которые рассчитывал, и залез в твой дом…

– Если ты скажешь про него хотя бы еще одно плохое слово, то я тебя прогоню и попрошу больше никогда не приходить в мой дом, – наконец смогла произнести Надежда.

– Вот даже как? – удивился Саша. – Хм, как далеко у вас зашло… И ты, такая наивная, не понимаешь, кто тебя обокрал…

Надя вышла в коридор и открыла входную дверь:

– Я предупреждала.

– Гонишь? – усмехнулся он. – Единственного близкого и любящего тебя человека? Хорошо, я уйду. Но с кем ты останешься?

Холмогоров вышел на площадку и продолжал возмущаться, обращаясь уже к самому себе:

– А я-то размечтался! Думал, приду, окружу ее вниманием и заботой, положу к ее ногам все, что имею: свой талант, успех, любовь к ней и все, о чем другая и мечтать бы не…

Надя закрыла дверь, и тут же из комнаты выглянул старший группы:

– Что, артист уже ушел? А то я жене позвонил, рассказал, кого здесь встретил, и она попросила автограф взять.

– Не много потеряла ваша жена, – усмехнулась Надя.

Холмогорову нечего было делать на студии: съемки должны были начаться лишь на следующей неделе. Он и до этого приезжал туда время от времени, лишь бы только время убить, а теперь понял, что появляться там просто нежелательно – можно столкнуться с Надей. Бывшая жена будет проходить мимо него, не здороваясь и делая вид, будто его нет вовсе, и на это очень скоро обратят внимание все. С другой стороны, пусть обращают, пусть думают что угодно, но ведь пойдут разговоры. А вдруг Надя захочет поделиться с кем-то причиной такого своего отношения к нему? Тогда лучше не приходить на студию вовсе. Просто ездить на объекты, а после окончания съемочного дня возвращаться к Нате, в квартиру, где уютно и роскошно. Такая умная и богатая девушка – зачем она вообще работает?

Он набрал номер и, услышав ее голос, спросил:

– Тебя есть кем подменить на работе?

– Есть, – ответила Ната. – На меня работают трое нотариусов, я владелица нотариальной конторы. Разве не говорила?

– Тогда еду домой, – сказал он, – в смысле, в твою квартиру.

Только сейчас Холмогоров понял, что не надо было вообще куда-либо выезжать утром. И вообще ближайшее время надо бы по возможности оставаться в квартире Наты, потому что там Ван Гог. Хоть Ната и говорит, что у нее невскрываемые замки и надежная охранная система с видеонаблюдением, с отправкой изображения на мобильный телефон, а все же… Предположим, кто-то попытается вскрыть замок, сразу сигнал поступит на телефон, а Ната не услышит звонка или аппарат будет лежать в другом кабинете. Сигнал поступит также на пульт охраны, но группа приедет в лучшем случае минут через пять, а вора скорее всего уже и след простыл.

Хорошо, что Нате не обязательно приходить в офис. Если на нее могут работать другие, они вдвоем могут вместе сидеть дома и охранять квартиру. Ната за это время подыщет покупателя. Сто миллионов – это хорошо, конечно, но лучше бы выручить за Ван Гога побольше. Потом можно будет точно узнать, где находится вилла Спилберга или Тарантино, приобрести соседний дом, подружиться с известными режиссерами, и тогда мировая слава Саше обеспечена. Он станет летать по съемочным площадкам всего мира, на кинофестивали, получать награды и призы, а потом возвращаться в свой дом с видом на бескрайнюю водную гладь, где у собственного пирса будет ждать его яхта, на которой можно выйти в океан, разрезая волны. И, сидя на палубе в кресле, можно закидывать спиннинг, вытаскивать тунцов, марлинов… Кого там еще ловил Хемингуэй? А рядом будут самые красивые девушки мира…

Ната была уже дома и ждала его.

– Какое счастье, что я встретил тебя, – шепнул Холмогоров, прижимая ее к себе. И сам себе удивился, с какой страстью это произнес.

Саша продолжал целовать ее, сбрасывая на ходу дубленку, обувь, пиджак. На пороге спальни остались брюки. А на ней был легкий шелковый халатик, и только.

– Птичка моя… – шептал Холмогоров, – ласточка…

В голове вдруг закрутилось: «Интересно, есть ли ласточки в Малибу или в Санта-Монике? Наверное, есть, их везде хватает. Под каждой крышей гнездо…»

Он лежал утомленный, а Ната вышла. Холмогоров представлял себе океан, как волна покачивает катер, как ветер раскидывает по плечам известной фотомодели льняные шелковистые волосы, и она поправляет их рукой, смотрит на него, Сашу, и целует пространство, разделяющее их. Но пространство совсем небольшое и постепенно сокращается. Сокращается, сокращается, он уже ощущает вкус малины на ее губах…

– Свежих ягод хочешь? – прозвучал голос Наты.

Александр открыл глаза и увидел ее рядом с хрустальной вазочкой в руках. Вазочка была наполнена ягодами малины.