— Ты что творишь, Чудь-твою-юдь?! — кричал кто-то, но эльф не обращал внимания, обезьяной прыгая от древня к древню. Последнего, до которого эльфу было далеко, забили сами ролевики всем скопом.

Спрыгнув с последнего дерева, Лорешинал начал подбирать с земли шишки.

Перед эльфом появилась Хельга:

— Что. Ты. Творишь?!

— Лев скас-зал делать щ-щепки.

Он бросил шишку в самое дальнее дерево, перед которым не было ролевиков. Снаряд угодил точно в руну, и беззвучный, беспламенный взрыв разнёс врага на тысячи кусочков, изрешетив палатки, но никого не задев.

— ЛОЖИСЬ! — рявкнул Лев.

Все попадали на землю, прикрывшись щитами, а эльф с мрачным удовлетворением продолжил обстрел. Некоторые парни присоединились, дело пошло быстрее.

Когда осела пыль, полностью довольный жизнью Лорешинад оглядел кучи деревянного мусора, из которых с проклятиями выкапывались остальные ролевики, развернулся и пошёл к воротам базы.

— Далеко собрался? — окликнули его сзади.

Оглянувшись, эльф понял, что впечатления от битвы были неполными до этого момента.

— Далеко собрался, я спрашиваю? — Хельга попыталась сдуть с лица прядь волос.

— Домой, — честно ответил Лорешинад, откровенно любуясь «причёской» и горящими глазами девушки. — Тханец с-здесь с-закончщен.

— Ты! Разнёс тут всё к такой-то бабушке, а восстанавливать кто будет? Я чуть не поседела от твоих выходок: спецэффектами раскидался, спьяну побуянил, щепками тут всё завалил и радуется! Что ты улыбаешься, я спрашиваю?! И вообще, не подходи! Надоело! Тебя ни на минуту оставить нельзя, ты как ребёнок: если в комнате затих, значит, что-то доламывает!..

Она распалилась настолько, что хотела ударить его. Впрочем, эльф того и ждал: перехватив её руку, он крепко прижал к себе Хельгу и запечатал её губы поцелуем.

Пару секунд девушка вырывалась и протестующе мычала, но, в конце концов, расслабилась и ответила.

— Всё… равно, ты… выпендрёжник! — припечатала она потом сквозь сбившееся дыхание.

— Ну и ладно, — печально протянул стоящий неподалёку Лев. — Мы и так уже сворачиваться собирались: осень, холодно…

Четырнадцатый натужно вспоминал родной язык того, к кому пришёл в сон:

— Монсеньор Леруа. — Поклон. — Разрешите приветствовать Вас.

— Здравствуй, Генрих.

Один из последних тамплиеров, один из пятёрки серых Властителей, Мартин Леруа в холщовой одежде и сбитых сандалиях альпийского пастуха с доброй улыбкой смотрел на юнца, прибежавшего к нему с котомкой. Он опирался на длинный неровный посох, светлая борода закрывала шею, на голове красовалась шапка из овчины.

Четырнадцатый огляделся. Нежно-зелёный плед лугов со швами-тропинками, прорехами-камнями, клубками-деревьями расстилался по пологим горам. Аромат цветущих орхидей и львиного зева парил над стадом овечек, смешиваясь с их ненавязчивыми запахами шерсти и навоза, но становясь от этого более гармоничным. Дальше к горизонту горы уходили в синеву дымки, забирая цвет себе и сливаясь с небом, высоким недостижимым небом.

Четырнадцатый никогда не был в Альпах, но сообразил, что находится не в предгорьях Тирин'Шахри: слишком мирным был этот пейзаж и слишком одухотворённым — лицо Мартина Леруа.

— Могу я чем-то помочь тебе? Ведь ты пришёл не о здоровье моём справиться? — скорее утвердительно произнёс пастух.

Горделивый, статный, он остался повелителем, только в меньших масштабах. От этого сравнения Четырнадцатого передёрнуло.

— Скажите, монсеньор, Вы находитесь на одном месте в горах или путешествуете? — Генрих перешёл к сути.

— Я ищу мою Марию, — так просто, без кулуарной манерности, само собой разумеется…

Генрих-Саид помнил эту немку-деревенщину — дородную, строптивую, крепкую простолюдинку. Чем она взяла утончённого аристократа-француза, ещё и воинствующего монаха, для араба со стороны всегда было загадкой. Женщины его родной страны вспоминались ему тихими, покорными и мудрыми, являли полную противоположность этой северянке, занимавшей, казалось, всю комнату и лихо, с охотой пьющей наравне с мужчинами…

— Вы обошли ещё не всю горную цепь? Где Вы сейчас?

— На северо-востоке, я так полагаю.

— Мне нужно укромное место, более-менее ровная площадка, окружённая скалами, естественная крепость. Чтобы «свои» могли подойти, а враги не нашли.

— Тебе нужно спрятать свою маленькую армию против Якоба и эльфов? — небрежно спросил Мартин.

Четырнадцатый похолодел.

«Неужели я ошибся, и он снова сидит в замке, тянет вино с этим подонком и вылавливает во снах вольнодумцев?