— Ты отрежешь пути отступления для своего народа, — злорадно зашептала Арра сквозь шипение, — и я вырежу вас всех.

— Ты в любом случае собиралась это сделать, дорогая, — нож спустился к боку, и королева дёрнулась от острой щекотки, очень неудачно, чуть не вывернув руку, раненную когда-то Лорешинадом.

— Светлый тебя дери! Чего ты хочешь?!

— Закрыть портал. Спасти мир Разных от тебя. — Спокойно сообщил Генрих. — А к тебе пришёл просто об этом сказать…

Мужчина встал, намотал волосы Арры на кисть руки, дёрнул голову наверх, потянулся к её шее ножом…

Арра проснулась.

Генриха выкинуло из сна резко и жёстко. Скрутило в приступе кровавой рвоты. Потом пришло осознание, что штаны придётся стирать. Впрочем, как и остальную одежду. В довершении унижения он обнаружил в дверях стоящую Алтын-кёс.

— Пшла вон! — в отчаянии прохрипел Генрих. — Что надо?

— Я всего лишь хотела сказать, что Сто-двадцать-седьмой продвигается спокойно, у него всё хорошо, — прощебетала девушка невинным голосом.

— Откуда… Стоять!

— Ухожу-ухожу! Ты же велел. — И она молниеносно скрылась из виду.

— А теперь… велю стоять, — уныло закончил Генрих и уронил голову на подушку.

Вечер в поселении прошёл под девизом укрепления границ. Ждали тёмных по горам, но не исключали, что придут с южных предгорий. По холмам идти легче, чем по скалам; нападать вдоль течения реки быстрее, чем с неисследованных гор. Серые рассчитывали, что Подземные выберут тактику быстрой войны. Но и готовили блок-посты в ущельях.

Все, кто оставался здесь, слушали Генриха, настраивались на войну. Но в глазах у каждого за общим костром этим вечером он видел лишь желание отсидеться в укреплённом и защищённом месте, переждать, но уж никак не сражаться. Война казалась чем-то далёким и нереальным, несмотря на страшные слухи. А те, кто готов был драться, собирались у «Гнезда чайки».

В начале ночи Генрих отправился к Якобу с предложениями военных действий. Сандр был удивлен и обескуражен проявлением доверия со стороны Генриха. Но ещё сильнее его поразил тот факт, что безродный раб-арабчонок мог придумать план, рассчитать и с уверенностью говорить о действиях противника.

Якоб с недовольством вспоминал, когда упустил из виду деятельность Четырнадцатого, и корил себя за этот промах.

Играть против Генриха Якоб не стал. Не до деления власти было сейчас, Сандр уже махнул на себя рукой. Согласился на его правила и отправился к выбранному из Девяти верных, самому преданному. Тому, который не будет играть в интриги и в точности выполнит приказы.

Триста-восемнадцатая шла легко и ровно. Несмотря на кажущуюся хрупкость она оказалась выносливой. Парни уже начали уставать и с ленцой тащились за спутницей.

— Ну же, деревяшки, поднажмите, — подзадоривала она. — К эльфам идём!

— А ты погромче ещё покричи, ага… — хмуро буркнул один из парней, внутренне завидуя её энтузиазму.

— Знаете, ребята, мне нравится путешествовать! — томно потягивалась она уже у ночного костра. — Раньше что? Сидишь себе в звене, света белого не видишь: лес и лес. Ну, соседи. Ну, подруга в домике… Я только девочкой, когда училась… видела такое множество… красивых мальчиков.

Она потянулась ещё раз. Парни переглянулись.

— А хотите, я вам страшилку расскажу? — неожиданно сморозила она и расхохоталась. Стала вдруг обычной озорной девчонкой, какую они знали.

Все расслабились и полночи трещали о страшных и ужасных эльфах.

К следующему полудню компания добралась до форпоста мятежников светлых, где остался отряд Анриеля. Этой ночью Зоопарк после долгих уговоров и угроз всё-таки связался с Ллиорилем и сказал, что придут гости. В домике их ждали и встретили благодушно.

За обедом они сообщили серым, что новая королева не так лояльна к тёмным, не разделяет политику тесной дружбы эльфов друг с другом. Но и открытой войны не допустит, не разрешает ввязываться в грядущие столкновения между тёмными и серыми. Прежняя королева дала клятву нейтралитета, но повстанцы настолько отвыкли от мирной жизни и беспрекословного подчинения, что готовы с радостью дать серым оружие и пропитание. Тем более что на это прямого запрета нет.

Караван, нагруженный продуктами, мечами и луками, выдвинулся к горам. Там серые, верящие в благодать Матери и её ребёнка, ждали милости от неё…