Объяснить, что чувствую я сама, вряд ли получилось бы. Что-то похожее ощущаешь, самостоятельно доказав сложную теорему. Или переспорив преподавателя. По всем приметам ты не можешь убедить других в своей правоте - но карты ложатся удачно.

Как будто я с самого начала знала, что Дэй мне не брат, и мне просто нужны были доказательства.

– На воссоединение семьи не тянет, да, - Дэй пролистнул журнал и отложил, - Знаешь, что я чувствую? Освобождение. Я очень рад, что мне не придётся вписываться в твою семью. Сложно после стольких лет свободы принять то, что у тебя есть отец, и у него свои взгляды на твой образ жизни.

– Тебе было бы необязательно. Ты же ветер. Ушёл бы, и никто не узнал.

– Свою сестру я бы не бросил.

– Ясно, - интересно, на что я рассчитывала? Волки дерутся только за членов стаи, - Хорошо, что всё так закончилось, правда?
– я встала из-за стола.

– Рин! Рин, что ты... Вот я идиот! Рин, - он рванулся мне наперерез, поймал за запястье, - Ну не умею я красивые фразы строить. Прости. Ты моя. Не по крови, так по духу, по судьбе, по воле богов, сколько бы их ни было. Я тебя никогда не брошу и никому не отдам. Кем скажешь, тем и буду. Братом, другом...

Я сама его поцеловала, первая. Под пальцами оказалась "молния" его ветровки. Я потянула застёжку вниз. Дэй стянул её и отбросил куда-то в кресло. Я коснулась губами обнажившейся груди, скользнула по ямке между ключицами. Дэй выгнулся и негромко застонал.

– Ты действительно этого хочешь?

– Да.

Как мы добирались до кровати, я уже не помню.

Первой фразой Дэя было:

– Да, братской любви не вышло.

Я расхохоталась, выбирая шпильки из полураспущенной косы. По телу разливалось блаженство пополам с усталостью.

– Кажется, нам обоим нужен душ.

– И расчёска.

– Не помешает, - согласился Дэй, отводя от лица спутанные пряди. Сейчас он совсем не похож на шпану, которую так любит из себя строить. Словно вместе с одеждой оказались отброшены уличные словечки и привычки. Это даже не красота, это что-то другое, для чего сложно найти слова, потому что ничего похожего не существует. Не существовало.

Сравнить нас можно только друг с другом.

К этому придётся привыкнуть.

И началась другая жизнь, тайная, запретная, стыдная, но от того не менее сладкая. Случалось, что целые недели мы проводили вдали друг от друга, но зато выходные принадлежали нам. Родителям я сказала, что беру на себя уборку той квартиры, за которой нас просили приглядывать, а заодно - что буду там иногда готовиться к занятиям. И то, и другое было правдой. Но не всей. Потихоньку я прибрала к рукам второй ключ - чтобы отцу или матери не пришло в голову нагрянуть в самый неподходящий момент. Неспокойную совесть я заглушала тем, что тетя Лика, отдавая ключи, сказала мне с улыбкой:

– Можешь с подружками девичники устраивать.

Знала бы она, что это будут за девичники...

Простыни, которыми мы застилали диван, я принесла из дома. Чайные кружки Дэй купил на распродаже. Чужая квартира становилась временным домом вроде гостиничного номера. Здравый смысл подсказывал, что долго так продолжаться не может. Что однажды Дэй закончит работу, а тётя Лика с мужем вернутся домой.

Я понимала, почему оттягиваю знакомство Дэя с родителями. Если отец будет настроен против, нам придётся уходить. Вопрос в том - куда?

– Работу-то я найду, - говорит Дэй, проводя пальцами по корешкам книг в шкафу. Снимает с полки "Сны на краю вечности", осторожно перелистывает страницы. Интересно, он случайно выбрал "роман о молодом человеке, ищущем свой путь", как говорила моя учительница литературы?
– Простую, не слишком легальную - запросто. Для чего-то большего нужно образование. А для образования нужны выпускные экзамены. Вся проблема в этом. Придётся переходить на легальное положение. Идти в паспортный стол и приводить в порядок документы. Поднимать сведения об успеваемости в моей старой школе. В принципе, если пойти в вечернюю школу для рабочих - года за два наверстаю. Сдам выпускные и сразу вступительные. Сможешь меня подготовить?

– Думаю, да. Не так уж давно я школу закончила. Вот только у меня медицинский класс. Но есть подруги, которые по обычной программе учились или по гуманитарной, они не откажут...

Ему страшно, неожиданно понимаю я. Страшно так резко менять свою жизнь. Страшно выходить в новый мир, где действуют совсем другие правила, ничуть не похожие на законы улицы. Страшно потерять свободу, которую даёт дорога. И меньше всего ему хочется пополнять ряды "приличных людей". Я невольно улыбаюсь и протягиваю руку, чтобы взъерошить ему волосы, и без того растрепанные.