А дело вот в чем.

Мы с сыном, которому вот-вот будет пять, гостим у бабушки. Этим утром он, как всегда, играл в тихом зеленом дворе бабушкиной пятиэтажки. А потом пришла соседка и пожаловалась бабушке, что внучек ругается нехорошими словами на весь двор.

Что бы вы сделали на моем месте? Да, я, конечно, тут же поговорила с сыном, растолковала, что он виноват, даже если просто повторял незнакомые слова за приятелем, и должен обязательно извиниться перед старушками, сидящими на лавочке, ведь он вольно или невольно их оскорбил своим поведением. И, разумеется, отправила его извиняться.

Я видела, как моему парню труден этот шаг, но, тем не менее, он сделал все как надо.

А я снова и снова мысленно прокручивала события этого утра и вдруг поняла, что меня мучает: ДРУЗЬЯ ТАК НЕ ПОСТУПАЮТ!

Так может поступить начальник, посторонний воспитатель, но не друг! Настоящий друг пойдет с тобой, разделит с тобой твою вину и твое наказание. А я осталась «посторонним воспитателем»…

Умею ли я дружить со своим собственным ребенком? Какой он видит меня, когда так доверчиво поднимает на меня свои светлые глазки?

Тогда я, кажется, едва ли не в первый раз задала себе этот вопрос. До этого все казалось простым и ясным: я – родитель, моя обязанность – воспитывать, то есть наставлять, критиковать, наказывать и поощрять ребенка. Он – несмышленыш, «пустой сосуд», который я должна наполнить полезными знаниями, навыками и умениями, а для этого нужны строгость, требовательность и последовательность…

Но почему-то было удивительно неуютно в этом прокрустовом ложе официальной педагогики того времени. (Да что там – и совсем недавно я прочла в одной из центральных газет совет быть построже с шестимесячным (!) ребенком, не спешить на каждый его крик, чтобы он… не управлял вами!)

Помню, как долго я пыталась разобраться в своих чувствах. Что и, главное, НА ЧТО надо менять? Что меня не устраивает в моих отношениях с сыном?

Ответ пугал своей честностью: фальшь, формализм, выдуманное «надо» вместо искреннего и естественного «хочется»…

Я заметила показную бодрость своего голоса, когда обращаюсь к ребенку при людях. Уловила «командирские» жесткие нотки, когда хочу быстрее заставить его действовать по-моему. Вспомнила, каким чужим и раздраженным становится мой голос, какой злой и твердой бывает рука, когда тяну его с улицы домой, устав после рабочего дня…

А ведь ближе меня у него нет НИКОГО!

Сердце сжалось, когда я представила себя на его месте. С тех пор это стало главным мерилом в моих отношениях с детьми – ставить себя на место ребенка и стараться быть для него тем, кто нужен ему больше всего, – настоящим старшим другом.

– Нет, Алеша, и не проси. Денег сейчас совсем нет. Я вот на продукты заняла… Ну что ж, еще старой ракеткой поиграешь… Нет, я сказала!

Как большинство работающих женщин, моя сотрудница воспитывала сына в основном по телефону.

Весь наш коллектив знал: Алешка у Люды – парень самостоятельный, добросовестный, учится без троек. А сейчас еще настольным теннисом увлекся. Люда давно хотела, чтобы он спортом занялся.

Вот Люда положила трубку и грустно оглядела всех нас:

– Новую ракетку просит. Говорит, очень нужно, если серьезно заниматься. Но цена…

…К вечеру мы опять собрались в кабинете, и Люда с удовольствием показывала нам новую сумку:

– Правда, хорошая? Мне давно такую хотелось. Сколько можно со старой ходить, она уже и потерлась. В долг взяла, до зарплаты…

Она радовалась, как ребенок. А цена сумки совсем ненамного отличалась от суммы, которую сын просил на ракетку…

Друг поделится с тобой последним, считаем мы, и это стало, кажется, аксиомой. Я уверена, что Люда раздобыла бы нужную сумму и для меня, если бы понадобилось, и для каждого из нас в нашем небольшом дружном коллективе – ведь мы были действительно друзьями. А вот для сына…

Помню и себя в подобной ситуации, и не могу себе простить, как разумно и рационально поступила тогда.

…Мой малыш завороженно остановился возле игрушечной подводной лодки. Она погружалась и всплывала, плавала, вращая винтом, и даже взрослые любовались этим импортным чудом. Но стоило это чудо… едва ли не десятую часть нашего месячного семейного бюджета.

Взвесив свои возможности на весах здравого смысла, я оттянула сына от магазинной витрины, купила ему пустяковую машинку и объяснила, что лодка нам не по карману. Но какой-то зуд в душе остался. Спустя некоторое время я поняла, что меня мучает совесть!