Когда я был моложе, я, кажется, предчувствовал, что это так. Но по причине молодости не мог ждать месяцами, когда же заговорит моя история. Я жил настоящим моментом и только. Меня распирало: я рос во все стороны – внутри и снаружи. Я хотел от женщин всего и сразу. Они не сопротивлялись. А если и пытались, то сразу – досвидос… Я был уверен, так лучше – для них и для меня.

Молодость во всём обозначает свои сроки. И в этом её особенность.

А теперь я могу терпеливо ждать, долго удерживая внимание и предвкушая возможные отношения. Которых, впрочем, может и не случиться.

Я всякий раз ловлю себя на мысли, что каждое новое влечение – это всего лишь часть общей картины.

Секс с каждой из женщин воспринимается как секс именно с этой конкретной женщиной, с её свежестью, красотой, страстностью, чувственностью, мудростью, силой, ненасытностью, самовлюблённостью, глубиной, простотой – со всем тем, что она способна транслировать в этот момент. Но только общая картина позволяет ощутить то, что называется полнотой жизни.

Все свои отношения я помню, но это не значит, что меня к ним тянет. Меня тянет к определённым впечатлениям, которые я когда-то получил.

Моя жена Тамара – это первая часть моей жизни. Теперь она уже друг, она – роднее родного. Я отношусь к ней, как к сестре.

У нас сложились с ней особые отношения. Может быть, они были основаны на заблуждениях – наших с ней заблуждениях. А может быть, на ошибках, которые мы друг другу не простили. И на иллюзорности – я просто не знал, кто я такой.

Но я хотел найти ответ на этот вопрос. В том числе и с помощью женщины. И когда рядом со мной появлялись такие особы, я вынужден был думать и о них.

А в перерывах между поисками я возвращался к жене, и мы пытались понять, кто мы друг для друга, что мы друг другу должны.

И если раньше при выяснении отношений у меня постоянно возникало желание сказать ей: «Ты не оборзела, сука?» – что я, в общем-то, и делал, то сейчас – нет. Я всегда говорю ей: «Всё, что ты хочешь! Всё, что ты хочешь… дорогая моя».

К такому родственному союзу мы шли долго и временами мучительно. Было всякое – и мысли нехорошие, и слова страшные, и поступки скверные.

Как-то Тамара в состоянии отчаянья даже пожелала мне сдохнуть. А я, находясь в подобном состоянии, сидел и думал, что умереть, может быть, и не страшно. Только волнует один вопрос.

Если после смерти всё-таки существует какая-то форма жизни, как обстоит дело с ощущениями?

Однообразность, повторяемость, она и после смерти остаётся неизменной? Или вариантов появляется больше?

С Тамарой я познакомился в Чехословакии. Центральная группа войск. Весна. Нас несколько человек, и мы такие бравые кремлёвские курсанты появились в гарнизоне. И впереди три месяца стажировки.

Естественно, на нас сразу же обратили внимание. И кто?

Понятно, что весь женский пол гарнизона. И в первую очередь наши потенциальные невесты – дочери военнослужащих. Они, как всякие девочки, обращали внимание на мужчин, подобных их отцам.

Этим девочкам на примерах их родителей понятно, что никто не получает генерала, не походив в лейтенантах. А генеральской женой можно стать, прежде побыв женой лейтенанта.

Вот так все лейтенанты и становятся жертвами дочерей военнослужащих.

Военная среда формировала свои определённые взгляды на преемственность поколений. Но, несмотря на то что военным человеком я стал случайно, по примеру старшего брата, – и для Тамары, и для её семьи, с точки зрения военнослужащих, я был сыном геолога, – погоны лейтенанта обеспечили мне внимание и интерес юной Тамары.

Она – десятиклассница и, соответственно, дочка полковника.

Темноволосая, кареглазая красавица, Тамара уже тогда понимала цену своей красоте и особому шарму, которым её одарила природа. В компании девочек самая изысканная одежда была на ней. И всякий раз выгодно подчёркивала её стройную фигурку.

Она смотрела на мир смеющимися глазами. Была общительна, умела зацепить словом. И умела промолчать там, где игра слов могла перейти за рамки приличий. Дерзкая и скромная одновременно. Когда она смущалась, брала паузу в разговоре, опускала голову, и её глаза накрывала густая чёлка. Но я не сомневался, что и в эти моменты смешинка не покидала её взгляда.

Я хотел знать, о чём она думает в моменты таких пауз. Хотел заполнить эти паузы собой.

В ней я увидел девочку, готовую смело шагнуть за пределы того мира, в котором она существовала до сих пор. Но при этом без явных склонностей разрушать традиционный уклад жизни. Идеальная жена для военнослужащего.