— Жениться тебе надо, парень.

— Я ещё не сумасшедший. И вообще, что за намёки?

— Ладно. Замяли. Так, а что там в препятствии?

— Kaun. Факел.

— Это плохо?

— Как сказать… Это огонь, каков он есть. Ещё обозначает рану, горе… Или — близость. Это слишком многогранно, чтобы можно было полностью истолковать. Когда ворожат, её вообще используют с крайней осторожностью.

— Но вон же, на камине Яльмар её написал, и — ничего.

— Так то — камин. Чего ему плохого от огня-то сделается?

— А это не может быть костром.

Пламя в камине погасло довольно давно, но кажется только сейчас, при этих словах Золтана в доме по-настоящему повеяло холодком.

— Может, — неохотно признал травник. — Ну что ты за человек такой, а? Всё тебя на какую-то гадость тянет! То погоня, то костёр. Если так рассуждать, то можно истолковать вообще чего угодно. Незачем было тогда и гадать, если у тебя только это на уме. И потом, если костёр, при чём тут — удача, бог, успех? Я ж говорю — бестолковый расклад.

Они помолчали.

— Можно выбросить ещё одну, — неуверенно предложил Жуга. — Я иногда так делаю, когда расклад не очень ясный. Как бы спрашиваю, что, мол, всё это значит целиком.

— И что, помогает?

Травник пожал плечами:

— Иногда помогает…

— Тогда выбрасывай.

Жуга встряхнул мешок и выложил на стол последнюю костяшку: Uruz. Прямая.

Жуга облизал пересохшие губы, машинально потянулся за бутылкой, но на полпути обнаружил, что та пуста, и отставил её в сторону.

— Это тур, — сказал он. — Корова Аудумла. Обретение формы. — Он посмотрел на Золтана, как тому показалось, с растерянностью. — Она мне уже выпадала в прошлый раз, но тогда… Золтан, я не знаю, что это может означать применительно к нам.

— А само по себе?

— Само по себе… Гм. Само по себе это значит, что в жизнь вмешалась какая-то скрытая сила. Её не видно, но она готовит все грядущие события, и как ты ни крутись, всё равно будет так, как она решит. В общем, ей бесполезно препятствовать.

— Что за сила? Судьба?

— Золтан, ну ты даёшь! Я-то откуда знаю? — с этими словами травник сгрёб костяшки рун обратно в кожаный мешочек, завязал его и спрятал в сумку.

— А Яльмар тебе разве не рассказывал?

— Яльмар, когда дарил, сказал мне только их названия и значения, а здесь важнее толкование…

Часы на ратуше пробили четыре, и тут же, словно только этого и дожидались, дверь содрогнулась от гулких ударов.

— Откройте! — закричал за дверью чей-то грубый голос. — Именем закона и короля приказываю открыть дверь!

— Амба, парень, — на удивление спокойным голосом сказал Золтан, достал из ножен под одеждой кривой албанский баделер и проверил пальцем острие клинка. — Всё-таки нас выследили… Ну-ка, помоги.

Они вскочили и со скрежетом придвинули к двери тяжёлый стол, потом принялись наваливать на него всё самое тяжёлое, что было в комнате. Снаружи на минуту смолкли, видимо, совещаясь, потом послышалось хриплое: «К чёрту дверь! Ох, простите, святой отец… Шевелитесь, бездельники, в бога-душу мать и тысячу проклятий!», после чего дверь сотряс новый гулкий удар чего-то тяжёлого.

— Что это?!

Оба оглянулись. Фриц проснулся и теперь таращился то на них, то на дверь.

— Ничего, — спокойно отозвался травник. — Это нас арестовывать пришли.

Золтан тревожно и с недоумением взглянул на него, опасаясь, уж не сошёл ли тот с ума. Тот же, как ни в чём не бывало, встал и направился к окну. В этом месте из ставни когда-то выпал сучок размером с крупную монету. Жуга приник к отверстию одним глазом, потом другим, некоторое время сосредоточенно разглядывал открывшуюся взору картину, потом повернулся к Золтану.

— Так значит, — сказал он, — это и есть те самые стражники с монахами, о которых ты мне говорил?

Снаружи было темно. Свет редких факелов не освещал ни лиц, ни зданий. Только травник мог там что-то разглядеть.

– Ты что, издеваешься? Не воры же кричат: «Откройте именем короля!» Им ничего не стоило узнать, где ты живёшь, — в этом квартале тебя знают слишком хорошо, чтобы забыть, а их слишком боятся, чтобы не ответить. Шайтан… Что же делать? — он взглянул на Фрица. — Будь мы с тобой вдвоём, можно было бы попробовать прорваться, но с мальчишкой… Я ж тебя не зря вчера про безопасность спрашивал!