– Спасибо, Улуч, - тихо сказала я.

– Мой госпожа, Улуч твой верный раб, - ответил евнух.

– Улуч мой друг, - улыбнулась я, и он неожиданно прослезился.

Кан оглянулся на нас, покачал головой, но ничего не сказал. Пока мы спускались, я успела увидеть, что девушки столпились испуганной стайкой. Кто-то разочаровано смотрел на мое явление, кто-то радостно улыбался, а кто-то просто пожал плечами и ушел досыпать. От общей стайки отделилось трое. Раиля, Агна и Италлин спешно подбежали ко мне.

– Что случилось?
– тихо спросили они, пристраиваясь рядом.

– Мне подбросили степную гадюку, - ответила я.

Агна и Италлин выразительно посмотрели на Раилю, не дававшую им развернуться. Та хмыкнула и кивнула, давая отмашку двум радостно осклабившимся девушкам.

– Что столпились?
– закричал Кан.
– А ну живо по постелям! Плетей захотели?

Девушки послушно разбежались. Последними уходили подпевалы Янсылу, мрачно посматривая нам вслед. Смотрели они на моих служанок. Значит, я права. Бояться, что выдаст. Я внимательно посмотрела на них, и подпевалы исчезли. Следом за ними пришлось уйти и моим подругам. И если бы сторонницы любимицы хана сейчас видели их лица, то спать бы ложились, сто раз проверив, нет ли кого под кроватью.

Мы прошли в ту часть гарема, где я ни разу не была. Свернули в узкий коридор и вышли на узкую темную лестницу, ведущую в подземелье. Девушки начали испуганно переглядываться, смотрели на меня. Только Хаят оставалась спокойна. Я тоже была спокойна и равнодушна, сохраняя голову свободной от жалости и от гнева. Это все лишние эмоции.

– Госпожа, - жалобно позвала Айша.
– Куда нас вести? Что с нами сделать?

– Тому, кто невиновен, бояться нечего, - спокойно ответила я.

Валия мрачновато взглянула на меня. А я упорно анализировала. Хаят ни при чем, в этом я была по-прежнему уверена. У нее не могло быть ко мне ненависти, как, например, у хасиидки Валии, чьи территории граничил с Орнией, враждующей со степняками. Айша жила недалеко от наших границ, но, все же, не так близко, чтобы сталкиваться с нашими солдатами. Подкуп... Золото нужно всем, а наложницы получают жалование, это я уже точно знаю. Но подпевалы много не дадут, только сама Янсылу. Подарки хана... Я нахмурилась, чувствуя нечто похожее на то чувство, что охватило меня, когда я подумала, что Кэйла Крегер выходит замуж за Ника, только в этот раз чувство просто взорвало мозг и душу, погрузив в какую-то черную бездну. Мне показалось, что меня предали, Таймаз предал. И это оказалось так больно. Я остановилась, чтобы привести мысли в порядок и перевести дыхание. Неправильные мысли, лишние мысли. Я помотала головой, в первый раз осознавая, что у хана много женщин, очень много, и я одна из этих много. Солнце души моей, а как он называл Янсылу? Или одну из подпевал? О-ох... Я врезала кулак в стену, и боль физическая отрезвила, убрав это неведомое мне чувство, заглушая боль душевную и прочищая мозг. Я удовлетворенно вздохнула и пошла следом за Каном, евнухами и служанками. Встревоженный Улуч пристально следил за мной. Я улыбнулась ему и вошла под низкий свод подземелья.

Девушек уже развели по трем камерам. Кан куда-то отправил одного из амбалов, второй притащил ширму, поставил ее в углу, а меня подтолкнули за ширму. Улуч и второй амбал встали так, чтобы перекрыть подступы ко мне.

– Зачем это, Кан?
– спросила я.

– Допрашивать служанок будет начальник ханской стражи, - ответил главный евнух.

– Мы бы и сами справились, - недовольно отозвалась я.

– Моя госпожа уже нарушает правила, находясь на допросе, - ответил Кан, и я замолчала, чтобы не оказаться за пределами допросной.

Через некоторое время послышались шаги, и в допросную вошел высокий мужчина. Я видела его плохо, потому что мелкие дырки в створках ширмы и два огромных евнуха мешали обзору очень сильно. Он что-то негромко сказал, и невидимый мне стражник притащил плачущую Айшу. Допрос начался, но к моей досаде не на моем языке. По тону я слышала, что на девушку давили, она была очень испугана.

– Говорите на орнийском, - потребовала я.

– Госпожа не понимает еще нашего языка, - вставил Кан.

– Госпоже здесь не место, - прохладно ответил начальник ханской стражи, но уже на понятном мне языке.

– Госпожа, я не виноват, - закричала Айша.
– Земля предков клянусь, что верен мой госпожа!

– Ты знаешь, кто желает зла госпоже?
– спросил начальник стражи.

– Весь гарем знать, - ответила Айша.
– Янсылу, звезда нашего хана.

– Бесово дерьмо!
– выругалась я, услышав такое определение.
– Ну, держись... звездочет.

В камере воцарилось молчание. Кто-то был явно ошеломлен моими оборотами речи. Молчание продолжалось какое-то время, затем послышался короткий приказ:

– Отведите, госпожу в ее покои, - а следом удаляющиеся шаги.

– В чем дело?
– я вышла из-за ширмы.

– Сирази-бей не продолжит допрос, пока ты не покинешь темницу, госпожа, - ответил главный евнух.

– Но я желаю присутствовать на допросе, - в идеале я сама хотела его провести, но раз уж не сама, то хоть понаблюдать и послушать.

– Этот вопрос не обсуждается, - поклонился Кан, и меня подтолкнули к выходу.

– Госпожа!
– закричала Айша. Я обернулась, она стояла на коленях и протягивала ко мне руки.

– Это не Айша, - сказала я, глядя на нее.

– Сирази-бей установит истину.
– непреклонно ответил евнух.

– Никаких наказаний без меня, - успела потребовать я, прежде чем Улуч аккуратно вытеснил меня из допросной.

В коридоре спиной ко мне стояли двое мужчин в характерной черной одежде ханской охраны. Я прожгла взглядом сначала одну спину, затем вторую, потому как точно не знала, кто из них Сирази-бей., затем смачно схаркнула, выказав свое презрение и неудовольствие, и пошла наверх, прокручивая в голове одно имя-Валия.