Одна его рука оставила ее ягодицу, скользнула выше и начала играть с грудью. Ощущения стали еще ярче. Она выгнулась, и его негромкий смех вознес ее на вершину наслаждения.

Никогда она не испытывала такого. Даже не догадывалась, что подобное возможно. Нет, она не выдержит этого. Она умрет, прежде чем он закончит то, что начал. Быть может, он этого и хотел — убить ее ласками. Тогда уж точно она крепко заснет. Навсегда.

Спина ее выгнулась дугой, руки прижали его голову к себе. Она окончательно утратила власть над собственным телом. Он стал его повелителем и подчинил своей воле, заставляя выполнять свои приказания.

Ей захотелось закричать. Тогда все, что собиралось и кипело в ней, высвободится.

Ей захотелось удержать, продлить эти ощущения, чтобы они остались в ней навсегда. Потому что это он дал их ей.

Ей захотелось попросить его снять брюки и позволить прикоснуться к нему так, как он прикасался к ней.

Желания бушевали в ней. Страсть стала неудержимой, удовольствие — нестерпимым…

Она закричала и забилась, как от ночного кошмара.

— О боже, о боже! — Тело ее натянулось, раскрылось — и она вознеслась в царство истинного блаженства.

Вернувшись, она поняла, что задыхается, и увидела над собой силуэт Стивена. В темноте лица его было не разобрать, но она почувствовала, что он доволен.

— Разве я не делал так раньше?

Почему он спросил? Она не станет ему лгать. Не делал, но только потому, что у них до такого не дошло. Но, если он это узнает, то поймет, что она не могла родить Джона. Тогда он не женится на ней и Джон может исчезнуть из ее жизни.

Поэтому она промолчала.

— Позор мне, — наконец пробормотал он, лег рядом с ней и заключил ее в объятия, прижимая ее лицо к своему плечу. — Теперь спите, Мерси. Спите, сколько душе угодно. Я буду оберегать вас от кошмаров.

И она поверила ему.

Мерси проснулась, чувствуя себя одновременно разбитой и посвежевшей. Странное ощущение. Как такое возможно? Но по-другому она не могла это назвать. Она как будто проспала тысячу лет.

Не сразу Мерси осознала, что на кровати она не одна. Голова ее лежала частично на сильной твердой руке, частично на подушке. Его пальцы нежно заправляли ее волосы за ухо, снова и снова, движениями легкими, как танец фей на лепестках цветка. Одна ее нога лежала между его ногами, и ступня упиралась в его икру, скрытую тканью брюк. Она теперь пожалела, что не попросила его полностью раздеться и что сама натянула ночную рубашку.

Устало подняв глаза, она увидела в его взгляде радость и — осмелится ли она поверить в это? — вожделение. Тут же на нее обрушились вспоминания о ночных часах и о том, что он делал с ней. Жар опалил кожу раскаленным металлом, тело затрепетало от нестерпимого желания.

Она и представить не могла, что два человека способны делать такое друг с другом. Но ее вдруг захлестнуло чувство вины оттого, что все удовольствие досталось ей, хотя, судя по его виду, он был не в обиде. И она вдруг поняла, что такая близость ей не противна, а очень даже приятна, во всяком случае с ним.

— Привет, — произнес он хрипловатым после сна голосом, и, к ее стыду и облегчению, желание растеклось волной по ее телу.

К стыду — потому что она представила, что он делал с нею этой ночью, к облегчению — потому что ей захотелось этого снова. Какой сгусток чувств! Но она опасалась, что может забеременеть, будучи не замужем.

— Который час? — спросила она.

Немного приподнявшись, он посмотрел на часы на каминной полке.

— Похоже, половина третьего.

Мерси увидела, что из-за штор пробивается солнечный свет. Удивившись, она уточнила:

— Дня?

Стивен с улыбкой наклонился и поцеловал ее в кончик носа.

— Я же говорил вам, что могу избавить вас от кошмаров.

— Никогда не спала так долго. Пожалуй, больше двенадцати часов.

— Вам нужно было хорошенько выспаться.

Он провел рукой вниз по ее боку, но она остановила его, схватив за запястье. Он посмотрел на нее с вызовом.

— Мы не можем продолжать… — Она немного отклонила голову, чтобы лучше его видеть. — Что у вас с глазом?

Кровоподтек, темно-синий у края глаза и желтоватый на щеке, выглядел довольно устрашающе.

— Вы ударили меня. — Похоже, он проснулся в хорошем настроении, и теперь все ему казалось смешным.

— Что? Нет! — Она помнила, как билась, охваченная страстью, но…

— Когда вам снился плохой сон, — пояснил он и снова заправил волосы ей за ухо, как будто получал удовольствие от этого занятия.

— Боже! Простите меня! Простите! Я, похоже, обречена вечно просить у вас прощения.

— И у Жанетт.

Она застонала. Оставалось только надеяться, что Жанетт тоже поймет ее.