— Для меня загадка, почему ты разрешил мне управлять своим поместьем, если не доверяешь мне, да еще приставил своих чертовых слуг шпионить за нами.

— Спенсер сообщил Мерси о пропаже серебра, и она не захотела разобраться. Он пошел к тебе, ты тоже не понял, насколько это серьезно, поэтому он, разумеется, написал мне.

— И после этого ты приказал следить за моей женой.

— Скажи спасибо, что я не сделал ничего другого. Я мог распорядиться арестовать ее.

— За кражу подсвечников?

— Людей бросали в тюрьму и за меньшее.

Внутри у Стивена все бурлило. Нужно было предъявить Мерси эти обвинения дома, наверняка нашлось бы какое-нибудь логическое объяснение. Если ей понадобилось больше денег, почему она просто не сказала ему? Он бы все устроил. Обращаться к братьям за помощью неприятно, но они оба богатые люди и не остались бы в стороне.

— Продав серебро, — продолжил Айнсли, — она встречается в саду Креморн с Чудо и передает деньги ей.

— Мне кажется, нет никакого повода для беспокойства, — сказал Стивен, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

Он пытался делать вид, будто абсолютно спокоен. Но он не был спокоен. Мерси начала ездить по вторникам в Лондон за покупками вскоре после того, как он стал рыцарем. Однажды он предложил поехать с ней, но она отказалась — будто бы ей нужно побыть одной.

Первым делом ему пришло в голову, что она встречается с другим мужчиной. Но как она договорилась бы о свиданиях?

Да и вообще это смешно. Мерси и измена — вещи совершенно несовместимые.

— Мерси и Чудо познакомились на востоке, в Ускюдаре, — продолжил Стивен. — Мерси иногда снятся кошмары. Я уверен, они об этом разговаривают. Может быть, жалеют друг друга. Да мало ли что? Может быть тысяча объяснений. Нужно было просто спросить у нее.

— Мой человек подсчитал, что Мерси продает столько серебра и других вещей, что может отдавать до семидесяти фунтов в неделю. Это почти четыре тысячи в год.

— Может, у Чудо долги и Мерси помогает ей?

— При таком покровителе, как Дирборн? Он почти так же богат, как я. Дирборн даст ей все, что она пожелает, чтобы удержать ее в своей кровати.

— Мне не нравится обсуждать Мерси у нее за спиной. Я должен был спросить у нее. — С тех пор как Стивен неохотно сел с братом в карету, эти слова прозвучали уже не раз.

Занавески они не закрыли. Айнсли сидел с царственным видом в углу напротив Стивена и смотрел в окно. Свет уличных фонарей то и дело на короткое мгновение выхватывал из темноты резкие черты лица, волевой подбородок, выразительные глаза. Раньше Айнсли всегда держался не по годам серьезно, но на вид был молод. Когда он успел так возмужать?

Теперь он выглядел таинственно, точно тени встречали его, как повелителя. Странная мысль. Странное сравнение. Стивен думал, что хорошо знает брата, но теперь начал подозревать, что не знает его вовсе.

— Так кого ты нанял шпионить за моей женой?

— Я время от времени обращаюсь к нему за помощью.

— И ты ему доверяешь?

— Как себе.

— Так же, как я доверяю Мерси.

— Если бы это было так, ты не сидел бы сейчас в этой карете. — Пронзительный взгляд Айнсли впился в брата, и настала очередь Стивена смотреть в окно.

Шрам у него на лице запульсировал. Он уже и забыл, когда в последний раз чувствовал его. Даже нога заболела, как будто какое-то чудесное, уменьшающее боль облако, окутывавшее его до сих пор, начало развеиваться. Надо потребовать, чтобы развернули карету, решил Стивен.

Но он ничего не сказал. Застыв на своем месте, Стивен перебирал в памяти события последних шести месяцев, молясь, чтобы воспоминаний, обретенных за это время, хватило на то, чтобы заполнить пустоту, оставленную утраченными годами.

Карета, качнувшись, остановилась перед домом с элегантным фасадом и террасой. Аренда его, должно быть, обходилась в кругленькую сумму, но, как заметил Айнсли, Дирборн был достаточно богат, чтобы обеспечить своей любовнице жизнь в роскоши.

Айнсли вышел из кареты и повернулся к Стивену.

— Судя по тому, что я о тебе читал, трусом ты не был.

Стивен обвел взглядом здание. Неожиданно оно показалось ему зловещим. В такой дом лучше не входить.

— Неужели нельзя обойтись без этого?

— Нельзя. Ты должен узнать правду.

— А ты ее уже знаешь?

— Нет. Вернее, еще не всю.

— И что подозреваешь?

Айнсли тяжко вздохнул и заговорил с таким скорбным видом, будто произносил речь на похоронах.

— Тебя обманули и обокрали.

— Обокрали? Да что, черт побери, у меня можно украсть?