Поздно утром тетушка Аксал разбудила девочек.

–  Король, наверно, скоро захочет узнать, сколько вы насчитали зеркал, фазанята. А мне нужно успеть еще завить вам волосы.

–  Мы сейчас встанем, тетушка Аксал!
– сказала Оля, чувствуя, что никак не может открыть глаза.
– Ох, как мне хочется спать!

–  Еще бы, не спали целую ночь!

–  Еще несколько секундочек, тетушка Аксал, - умоляюще протянула Оля и вдруг рывком вскочила с постели, взметнув за собой одеяло, и рассмеялась: - Ну, вот и я! Доброе утро!

Она, улыбаясь, попрыгала по комнате, чтобы совсем прогнать сон, но ее глаза сейчас же стали озабоченными.

–  Вы чем-то расстроены, тетушка Аксал?

–  Нет, нет, ничего, девочка.

Яло поднялась вялая и ворчливая. Когда тетушка Аксал завивала ей волосы, она дергалась и вскрикивала: «Больно!», - а на лице у доброй женщины от волнения выступали красные пятна. Оля поморщилась.

–  Тетушка Аксал, пожалуйста, не обращайте на нее внимания, потому что на самом деле ей нисколечко не больно.

–  Откуда ты знаешь?
– проворчала Яло.

–  Уж я-то знаю!..
– вздохнула Оля и внимательно посмотрела на кухарку.
– Тетушка Аксал, почему вы ничего не говорите нам о ключе?

Сделал ли ваш брат ключ от замка на кандалах Гурда?

–  Ох, девочки!
– горестно покачала головой тетушка Аксал.
– Не знаю, что вам и сказать. Ключа нет. Зеркальные мастерские оцеплены королевскими войсками.

Девочки испуганно вскрикнули.

–  Что же делать?
– Оля сжала руками голову и почувствовала, как у нее на висках под ладонями громко застучала кровь: «Тук-тук!.. Тук-тук!..»

–  Гурд погибнет, тетушка Аксал!..
– прошептала Яло.

–  Нет!
– вдруг сказала Оля.
– Он не погибнет!

Мы возьмем ключ, который висит над троном короля.

Наскоро позавтракав, девочки отправились в тронный зал. Топсед Седьмой сидел на троне, заваленном бумагами. Белые листы бумаги валялись и на полу. Все они были испещрены цифрами. Лицо короля было мрачным.

–  Я все-таки решу эту задачу, если в ней нет какого-нибудь подвоха.
– Он рассеянно посмотрел на вошедших пажей.
– Послушай, паж, может быть, в этой задаче тоже нужно прибавлять к числам ноли?

–  О нет, ваше величество.

–  Хорошо, только не подсказывай мне решение. Я до всего люблю доходить сам, своим умом. Итак один глупец два дня считал восемнадцать зеркал…

–  Мы условились называть глупца мудрецом, ваше величество, - поправила Оля.

–  Нет, паж, обдумав все, я пришел к выводу, что глупец все-таки должен быть глупцом. Ведь задачу решаю я, король! А всякий король - мудрец! Не могу же я допустить того, что в моем королевстве будет еще один какой-то мудрец!

–  Значит, глупец считает, а мудрец решает, ваше величество?

–  Вот именно, паж.

–  Но позвольте, ваше величество, пристало ли вам решать то, что считает глупец?

–  Гм… Пожалуй, ты прав. Давай снова заменим глупца мудрецом.

–  Значит, мудрец считает, а глупец решает?

–  Совершенно правильно: мудрец считает, а глупец решает. Постой, здесь тоже что-то не так.
– Король сосредоточенно потер пальцем переносицу.
– Это надо как следует обдумать. Отложим временно задачу. Вы уже начали подсчитывать зеркала?

–  Да, ваше величество.

–  И много вы уже насчитали?

–  Много ли?
– переспросила Яло и быстро добавила: - Четыреста восемнадцать тысяч семьсот двадцать девять.

–  Молодцы!
– Король приподнялся и потер руки.
– Продолжайте свой благородный труд, мои пажи. В дверях показался слуга.

–  Ваше величество, вас хочет видеть главный министр, - объявил он, низко кланяясь.

–  Пусть войдет, - сказал король, и на лице его появилась скука.

Девочки снова увидели Нушрока. Как и раньше, Оля сжалась под его взглядом, чувствуя, как всю ее охватывает омерзение и страх. «Какие отвратительные глаза, - подумала она, - и этот крючковатый нос, похожий на клюв!»

В черном, поблескивающем костюме Нушрок твердыми шагами подошел к королю и чуть склонил голову.

–  Что привело вас во дворец, мой министр, в такое необычное время?
– спросил Топсед Седьмой, зевая и болтая ножками.

–  Ваше величество, - пискнул Нушрок, - не стану скрывать: глубокое беспокойство за судьбу королевства тревожит мое сердце.

–  Это забавно, - и смех Топседа Седьмого задребезжал в тронном зале.
– Я никогда не думал, что у вас есть сердце, Нушрок!