Вдруг что-то мягкое неслышно скользнуло сбоку. Семен даже не успел испугаться. Рассмотрев, что это Барончик, он лишь резко махнул рукой, выражая этим жестом все: и свое отношение к Барончику, и досаду на срыв.

Кассы разворотили быстро. Они были почти пусты. Только на дне лежала кое-какая мелочь да шелестели подхватываемые ветром бумажки.

— Это что? — показывая на дно кассы, спросил Семен.

— Талоны на проезд, — комментировал Барончик. — Их можно продать.

— Продавать будешь ты, — взяв талон, зло сказал Семен. — Но без меня… Отчего ты выбрал этот маршрут, идиот?

— Много людей, народу, — заикаясь, сказал Барончик. — Три института по маршруту. Политехнический. Медицинский. Физкультурный.

И тогда, еще раз взглянув на дно, просвечивающееся между медяками, Семен бросил в кассу талон и захохотал.

Хохотал он громко и долго, а затем, отдышавшись и взглянув на робкого Барончика, сказал:

— В моем любимом городе я слышал такой анекдот. Едут в троллейбусе два студента. Подходит контролер: «Ваши билеты?» «У меня проездной», — отвечает первый студент. «Хорошо, а у вас?» — «А я, я — проездом», — отвечает второй… Идиот, нашел рентабельный маршрут.

Семен нагнулся, выскреб пятаки и пошел к мерцающим огням города.

1979 г.

Свою жизнь я, можно считать, в пожарке провел. И в военных частях послужить пришлось, и в гражданских — профессиональных, значит. Был бойцом, был и командиром и многое повидать пришлось… Но не обо мне сейчас речь, о жизни пожарной рассказать хочу. От иных такую штуку слыхать приходилось: легче службы, мол, чем у пожарных, — нету. Поговорку даже придумали: «Спит, как пожарник». Эт, крепко, значит. А на деле-то не так, совсем не так выходит. Ну, про военные части говорить не буду — военные, они военные и есть. Скажу о профессионалах. На вид они те же рабочие. Трудовая книжка, профсоюзы. Все так, да не совсем.

Рабочий, он пришел утречком на завод, перебросился словом-другим со товарищем своим, да к станку. В обед — еще слово-другое, а там уже и домой пора идти, к жене, детям, да к телевизору.

А у профессионалов — заступил на дежурство и нет для тебя никого. И ешь здесь, и спишь. А выйдет дело какое, так нелюбимый сосед по койке ближе жены родной показаться может. И не до разговоров тут, не до собраннее — приказ и точка! Случиться же может всякое. Бывает и такое — жизнь вынь да положь, а иначе и нельзя никак.

Служил у нас в профессиональной части за номером 17 Витя Косов. В ту весну сорок шестой годик ему стукнул. Но его все так и звали: Витя Косов да Витя Косов, а на Виктора Петровича вроде как не дотянул…

И верно. Неуживчивым человеком Витя был на редкость. Выходил, к тому же, частенько с глубокого похмелья; предыдущий караул по нескольку раз заставлял подметать гараж; а уж ругаться начнет — на верху смотровой вышки слышно.

Не нравилась Вите профессиональная часть, и с чем он ее ни сравнивал, пересказать стыдно. Ясно, что после этого захочешь — не полюбишь, а к тому же в пожарке народ собрался ядреный, нелюбвеобильный.

Образовалась пожарка наша совсем недавно — после пуска завода полимеров, для его же и охраны. Перед пуском случился небольшой пожар — сгорела будка строителей. И хотя будка — пустяк, но сырье завода и продукция — все горело не хуже пороха. Вот и был срочно построен гараж на две машины, смотровая вышка, а рядом двухэтажный домик для пожарников. Так же срочно был набран штат пожарки, и вместе с пуском завода заступил на смену и первый караул.

Прошло несколько месяцев, и обнаружилось, что люди в пожарке случайные. Дисциплины — никакой. Дело дошло до того, что на боевой машине стали ездить в местный магазинчик за «горючим», а однажды сам начальник части, сев в боевую, прихватив и резервную, целую ночь развозил гостей со свадьбы своей племянницы. Поселок наш — заводской, к городу примыкает, так и там, наверное, долго не могли заснуть от воя сирен да собачьего гавканья.

Вот в эту непутевую для пожарной части пору и устроился в нее Витя Косов, пьяница и зануда, но в отличие от всех — для пожарных дел человек не случайный.

До нашей пожарки служил Витя Косов в городской пожарной части. Служил он там шофером и хотя занудой и трепачом был всегда, но пить начал эдак лет семь-восемь назад. Примерно в это же время ушла от Вити жена с десятилетней дочкой, и теперь было уже не разобрать, что случилось вперед: ушла ли жена и Витя запил или Витя запил, а уж потом и ушла жена…

Что бы там ни было причиной, но пьянство для шофера, да еще боевой пожарной машины — смерть! Витю тут же лишили прав и перевели в бойцы. Да-а-а… При выездах теперь уже не он гоголем восседал за баранкой, едва замечая прижимавшиеся к обочине машины.

Потерпеть этого долго Витя не сумел, запил еще более, из городской военной части был уволен и в суматохе принят к нам в «профессионалы»…

…Прошло еще сколько-то времени. Заводское начальство, убедившись, что с выпуском полимеров все в порядке, взялось и за пожарку. Усмотрев, что гниет она с головы, эту голову «отсекли» и прислали новую, с виду хотя и чуть потрепанную. Головой этой был майор в отставке по фамилии Шаламай.