Молодой сотрудник почти ежедневно работал над повышением своего общеобразовательного уровня. Тем самым принципиально решив для себя, что с первого дня службы непременно поставит цель — подготовиться и сдать экзамены в ВУЗ. Каждый день, как аксиому, повторял ленинский завет: «Учиться, учиться и учиться…». Тогда эта ленинская цитата была не только лозунгом, но призывом к действию. Все, кто хотел учиться, в перспективе реализовали свой возможный потенциал. Все учились, и государство крепко помогало «вечерникам» и «заочникам». Учеба без отрыва от производства всемерно поощрялась государством. Люди учились бесплатно, им предоставлялись даже оплачиваемые отпуска на весь период экзаменационных сессий. Так заботилась советская власть о советском человеке.

Молодой милиционер Грунин каждую свободную минуту повторял, а зачастую и изучал заново русский язык, литературу, историю и даже иностранный язык. Как-то однажды кадровик Рыгов скажет лейтенанту в унизительной форме обидные слова, назвав его неграмотным человеком. Но одно дело — прочитать личное дело, а другое — знать сотрудника милиции не по бумажкам. Да, был когда-то молодой офицер неграмотным. Теперь же оперуполномоченный приобрел профессиональный, теоретический и практический багаж. И как бы злые языки не оговаривали Грунина, не плели интриги, — лейтенант Грунин по-прежнему сохранял свойственные ему хладнокровие и уверенность в своих силах.

Каждый человек непременно должен знать, что в жизни нет ничего невозможного. Тем более, что человек, как природный реактор, наделен огромным потенциалом. Разумеется, наш герой никогда не будет Шерлоком Холмсом, но обязательно станет хорошим, отличным сыщиком. За добросовестный труд он удостоится высшей награды, к тому же не одной, а десятком благодарностей от своих сограждан. Абсолютно заслуженно получит право носить звание «Отличник советской милиции». Но это будет еще все впереди…

Понятно, что карьера и богатство не светили Грунину. Служил он в советской милиции не для карьеры, а просто по-другому он не мог. Но он все же многое мог — честно и верно служить своему народу, свято защищать его по закону. Каждого гражданина, кто попал в беду не по своей вине. А жил по принципу: «Чужая беда — моя беда, чужая боль — моя боль». Других формул для него не существовало.

Вот так жил и работал наш опер Грунин в советскую эпоху. Бывший офицер-пограничник сумел переломить себя, быстро адаптировался в новой среде. Он не стеснялся милицейской формы, как стеснялись ее некоторые коллеги по службе, наоборот, он полюбил ее, гордился ей, и страстно овладевал новой профессией. Величайшее, порой нечеловеческое упорство плюс принципиальность и божеская честность дали хороший росток на милицейской ниве. Но это был уже не росток, а целый полновесный колос. Дай Бог, чтобы этот колос всегда стоял на ногах, не сломался, не превратился в головню.

Милиция для лейтенанта Грунина была второй жизнью. Но в этой жизни было очень много сложных проблем. Автору не хочется кривить душой, ему не терпится рассказать читателям все, как было на самом деле, без искусственных прикрас и ложных иллюзий. А это значит — правду, и ничего кроме правды…

В далекие шестидесятые годы кадровый состав милиции не был особенно грамотным. Но в милиции от рядового до офицера в большинстве своем служили трудолюбивые люди, которые работали на износ, днем и ночью. Тогда, в шестидесятых, просматривалось несоответствие образования сотрудника милиции (разумеется, не каждого, но большинства) уровню образования преступников. Этот разрыв надо было предотвратить. И как можно скорее, ибо низкая общеобразовательная и профессиональная подготовка снижала эффективность борьбы с преступностью в стране. Получалось совсем как в русской поговорке: «Не умеешь работать головой, так работай ногами».

Видно, хрущевская голова сработала в соответствии с требованиями времени. В этом Грунин убедился на собственном перераспределении, когда весь выпуск Харьковского погранично-военного училища (ХПВУ) направили в органы милиции. Возможно, это было ущербно и ошибочно для пограничных войск, а вот в милицию пришли все же образованные молодые офицеры.

В памяти Грунина остались напутствия «покупателей», которые вели распределение по всем учреждениям милиции. Они говорили так: «Уважаемые офицеры-пограничники, направляем вас на укрепление советской милиции. Все вы образованные офицеры, а потому вы обязаны подтвердить свои познания в новой милицейской профессии».

Многие офицеры-выпускники ХПВУ воспротивились кардинально поменять службу в пограничных войсках на работу в милиции и объявили даже сидячую забастовку. Но приказ есть приказ. Он не обсуждается, а строго выполняется. Посидели-посидели ребятушки-пограничники в училище, да все поехали по назначению кто куда. Посиделки закончились.

Лейтенант Грунин не бастовал, он подчинился распоряжению высших чиновников и настроил себя на активную, созидательную работу. Днем офицер-пограничник работал с документами, изучал приказы и инструкции, а вечером посещал клубы, танцевальные площадки и «пятаки». Но все это делалось не развлечения ради.

Дело в том, что живое общение с молодежью основательно укрепило широкую связь молодого офицера с добровольными помощниками милиции. Так что лейтенант Грунин посещал общественные места не для того, чтобы потанцевать и посмотреть на девочек, а также завести знакомство с ними. Даже в этом вопросе, когда молодость и любовь идут рядом, а за спиной вырастают от счастья крылья, Грунин оставался верен себе. Ведь птице даны крылья, а человеку — разум. Уж коли ты любишь одну девушку — негоже другим головы морочить.