Была также отвергнута идея экспорта революции: «Произошедшие события нельзя считать экспортом революции. Я вообще противник той точки зрения, которая сейчас озвучивается и российскими политологами в том числе, что якобы в Киргизии был повторен украинский и грузинский сценарии. Революционная ситуация и нестабильность в Киргизии наблюдалась в последние несколько лет, и если не сейчас, то в конце этого года во время президентских выборов в любом случае оппозиция пошла бы ва-банк» [1 8].

При этом Россия отчетливо понимает, что, как и в 1991 году, нестабильность придет к ней из сопредельных территорий [19]. Тогда это были Украина, Прибалтика, Грузия. Сегодня это называется эффектом домино. То есть нестабильность движется по своей логике и по своим законам. Эффект домино интересен еще и тем, что удар при нем происходит с неожиданной стороны, к которой государственная машина оказывается неготовой. При этом Россию ожидает куда более серьезная трансформация: «Технологии оранжевой революции приведут к брожению в обществе, и на политическую и социальную авансцену выйдут новые, еще не задействованные в текущих раскладах силы. Оранжевая революция обязательно перерастет в другую – красную, и совсем не бархатную» [20].

Революцию может остановить также ее виртуальное переформатирование. Это война интерпретаций, когда власть пытается стать защитником справедливости. Роберт Хелви, активно реализующий идеи Джина Шарпа, увидел свой проигрыш в Венесуэле против Хуго Чавеса в том, что правительству удалось представить конфликт как строящийся по расовым и экономическим линиям, когда бедные и цветные люди поддерживают президента, а богатые, средний класс и белые выступают за оппозицию [21]. Однако такая же методика, примененная в Киргизии, когда восставшие были представлены как южные наркокланы, не принесла никакого успеха властям.

А. Столяров поднимает на шит национальную идею, под которой скорее всего надо понимать определенный национальный проект. Именно в национальной идее он видит вариант спасения: «Существует техника безопасности на производстве – тот набор элементарных правил, который помогает работнику избежать гибели или травмы. Такую же технику безопасности необходимо иметь и в обществе – например, при работе с высокими социальными потенциалами. Не надо ждать, пока действительно полыхнет. Не надо гадать: грянет или не грянет? Громоотвод ставят раньше, чем в дом ударит молния. Национальную идею России следует создавать немедленно в опережающем безопасном режиме. Только так можно будет направить энергию социального термояда в позитивное русло» [22].

Можно также воспользоваться рекомендациями по борьбе с террористами, которые достаточно прозрачно могут быть трансформированы в новые [23].

• Считается, что террористический потенциал роевого (биолого-популяционного) типа психики относительно легко побеждается инфицируемым в нее «потребительским идеалом». Товарное совращение и поддержание регулируемого уровня потребления.

• Разрушение деструктивной этнокультурной традиции и коллективной идентичности «этносов легализованного терроризма» путем содействия их ассимиляции (подобная методика применялась в СССР в отношении «репрессированных народов»).

• Трансформация возрастного экстремизма в ответственный охранительный патриотизм (пример – организованное Кремлем движение «Наши»).

• Деконструкция образа террориста – создание ему непривлекательного, отталкивающего имиджа (выявление и организационное уничтожение через выведение из правового поля, дискредитация «программной идеи» и изоляция лидеров и т. д.).

• Усиленное социальное патронирование людей, попавших в кризисное состояние, лишившихся привычных ритуалов (семейных, трудовых, корпоративных и прочих).

• Информационная блокада прямой и скрытой пропаганды терроризма в СМИ, мешаюшая потенциальному террористу вовремя получить «подсказку».

Это, с одной стороны, вполне конкретные рекомендации, с другой – они осваивают поле долговременных действий, которое столь же важно, как и поле реагирования.

Еще более конкретен министр внутренних дел Казахстана 3. Турисбеков, записка которого от 21 января 2005 года уже объявлена фальшивой [24]. В ней достаточно четко перечисляются факторы, которые привели к падению киевской власти, среди них [25]:

• не были приняты меры по ограничению доступа иногородних в столицу;

• власти разрешили проведение митинга на центральной площади Киева;

• не принимались эффективные агентурно-оперативные меры по установлению организаторов активных участников митингов, их нейтрализации;

• не были приняты меры по организации слаженных действий правоохранительных и специальных органов, усилению пограничного, таможенного и миграционного контроля за лицами, прибывающими в страну;

• сторонники оппозиции привезли с собой и беспрепятственно приобрели на складах и в спортивных магазинах палатки, матрацы, походные электростанции, кухни и фонари, в швейных и художественных мастерских свободно были размешены заказы на изготовление транспарантов, флагов и другой атрибутики;

• правоохранительные и специальные органы должны владеть достоверной информацией о применяемой оппозицией по-литтехнологии, изучать механизмы их финансирования, объективно оценивать оппозицию как возможного организатора беспорядков в стране.

Это и ряд других предложений демонстрируют серьезность отношения властей Казахстана к возможному будущему развитию событий по революционному сценарию.

Все это работа по противодействию именно организационной составляющей революции. Ведь именно она позволяет выполнить две задачи, необходимые для революции: