— Оказывается люди подразделяются всего на две породы. — Два свежих трупа, к тому же обгоревшие. — Размеренный образ жизни и другие достоинства Билли. — Можно ли полагаться на курдов? — Нельзя скупиться на «ахи» и «охи». — Когда Билли в напряжении, то даже алкоголь его не берет. — Убийцы отправляются на рыбалку в идиотских красных кепочках.

Когда Чак проснулся, Билли уже плескался в ванной. Он набирал полный рот воды и громко полоскал горло.

— Билли, ты не можешь потише! — крикнул с кровати Чак.

— Могу, но тогда мне не будет так приятно, — Билли вновь набрал воды и принялся булькать.

— Какой ужасный звук, — Чак остановился в дверях комнаты, — такое впечатление, что ты, Билли блюешь.

— Чак, я же тебе говорил, я блевал только один раз в тюрьме, когда меня отравили аргентинской бараниной.

Чак не ответил. Билли скептичным взглядом посмотрел на своего приятеля.

— Я начинаю подозревать, Чак, что ты из другой породы людей.

— Как, ты уже разделил людей на породы? — удивился Чак. — Ну и к какой из них ты отнес меня? К цветном или к белой?

— Цвет кожи тут ни при чем, — сказал Билли, принимаясь чистить зубы, потом еще раз прополоскал рот, — тут все дело в другом, — он постучал себя по голове, — все люди разделяются на две категории: одна — это те, которые блюют при виде полуразложившегося трупа и другая — те, которые не блюют. Так вот, я отношусь к первой категории, а ты, Чак, по-моему, слюнтяй и относишься ко второй.

— Не знаю, Билли, честно говоря, я не проверял ни себя, ни тебя по этой классификации.

— Сегодня, надеюсь, представится хороший случай. Правда, полу разложившегося трупа я тебе не обещаю, но два свежих — это обязательно, к тому же они будут, скорее всего, обгоревшими.

Билли расхохотался. Чаку от его смеха сделалось не по себе и он вновь вышел в номер.

За окном послышался звук заводящегося двигателя автомобиля. Чак согнул планку жалюзи и выглянул на улицу. Джип Стефани и Джона стоял на месте. Никого за рулем не было. Это всего-навсего отъезжала машина, которая привозила продукты в бар.

Чак вздохнул с облегчением и в то же время почувствовал нерешительность: ведь сейчас он еще мог все исправить, стоило лишь пройти несколько десятков шагов по коридору, постучать в номер Стефани Харпер и объясниться.

Нет, Чак не думал ни о деньгах, ни о возможных последствиях, просто ему хотелось спасти эту женщину, которая с каждым днем ему нравилась все больше и больше.

«Как плохо, когда занимаешься тем делом, которое не любишь», — подумал Чак.

Ведь он вообще-то не любил убивать, но обстоятельства всегда складывались так, что он был вынужден заниматься этим делом. Лишь однажды в жизни Чак нажал спусковой крючок винтовки с удовольствием: тогда он убил сорокалетнего мужчину, который изнасиловал двух шестилетних девочек, но на суде его вину не смогли доказать и выпустили на свободу. Отец одной их этих девочек нанял Чака, чтобы тот отомстил, прикончил насильника. Чак выполнил этот заказ и потом даже отказался от денег.

Билли вышел из ванной уже одетым и причесанным.

— Ну что, Чак, я хорошо выгляжу? Я даже причесался.

— Да у тебя и причесывать-то нечего, разве что уши, — сказал Чак.

— А что, они у меня такие волосатые? — забеспокоился Билли, подходя к зеркалу.

— Да нет, они у тебя помятые после сна.

Чак улыбнулся при виде отутюженных брюк Билли. Тот окинул себя придирчивым взглядом.

— Чак, не понимаю, почему ты на меня так смотришь?

— «Так» — это как?

— Ну, как на невесту, — засмеялся Билли.

— Знаешь, приятель, я смотрю на тебя и удивляюсь. Удивляюсь уже не в первый раз.

— А чему, собственно, ты удивляешься, Чак?

— Я удивляюсь, что тебя, такого вот урода, любят девочки.

Билли вскинул брови.

— Меня? Я совсем не урод. Это тебе только кажется, Чак, у тебя извращенный вкус.

— Да нет, у меня нормальный вкус и красивого человека от некрасивого я всегда смогу отличить. Так вот, Билли, я не могу понять, за что тебя любят бабы? Они бегают за тобой целыми легионами.

— Чак, ты этого никогда не поймешь, потому что…

— Почему?

— Потому что ты, Чак — скряга, а Билли — щедрая душа.

— Да ты что, хочешь сказать, эти девицы любят тебя за щедрую душу?

— Конечно, но любят не только за душу, но и за остальное.

Чак скептично осмотрел своего приятеля.

— Что-то я не вижу, что у тебя из «остального» — выдающееся.

— У меня? У меня есть очень выдающаяся вещь.

— Ну-ну, эту вещь я знаю, слышал о ней рассказы в баре.