— Вот за это они меня и любят, Чак. А тебя вообще никто не любит, потому что ты мрачный и угрюмый тип. А девочкам нужны такие веселые и бесшабашные, как я, — Билли постучал себя кулаком в грудь и закашлялся. — О черт, простудился, наверное.

— Я думаю, это от сигарет.

— Да, сигареты какие-то дрянные попадаются в последнее время.

Билли подошел к окну.

— Чак, наши любовники еще не уехали.

— Я это уже заметил, — холодно сказал Чак.

— А у меня, приятель, такой зверский аппетит, когда я при деле, что просто можно умереть. Давай пойдем позавтракаем?

Чак ухватился за эту возможность, словно бы она могла отвлечь его от тяжелых мыслей.

— Конечно, Билли.

Он первым вышел из номера, и Билли его догнал уже только в баре. Чак сел за стол, подошла Луиза и весело улыбнулась.

— А мы сегодня ночью хотели к тебе придти.

— Кто это «мы»? — поинтересовался Чак, угрюмо глядя на девушку.

— Мы? Ну, я, Билли и еще моя подружка.

— Она, наверное, цветная, — едко сказал Чак.

— Ну да, цветная, ну и что? Она все равно замечательная девчонка.

— И что же вы не пришли? — спросил Чак.

— Не пришли? Нас не пустил Билли. Он сказал, что Чака не надо трогать, что он очень нервный и может побить. А мне кажется, что ты не можешь никого ударить, — девушка заглянула в глаза Чаку.

— Почему не могу ударить? Еще как могу, и Билли это подтвердит.

— Конечно, Луиза, он может заехать так, что потом будут долго складывать. В этом деле он большой мастер и я не ровня ему.

— Вот так-то, Луиза, — сказал Чак, а теперь принеси нам чего-нибудь поесть.

— Пить будете?

Билли посмотрел на Чака, как бы взглядом прося разрешения. Чак пожал плечами.

— Ну, тогда мне виски, а ему апельсиновый сок. Но мне сразу же двойной виски, чтобы тебе, Луиза, не пришлось ходить дважды.

— А я могу сходить и два, и три, и четыре раза — сколько попросит клиент.

— Тогда для начала принеси двойной, — повторил Билли.

Девушка пошла выполнять заказ.

— А она ничего, тебе нравится, Чак?

— Ничего, не знаю, мне такие девицы не очень-то нравятся.

— Не нравятся… А мне — самое то. Подружка у нее — огонь.

— Слушай, Билли, ты даже на работе постоянно думаешь о бабах.

— А о чем мне еще, Чак, думать? Я один, у меня нет семьи.

— У тебя ее, Билли, никогда не будет, если ты будешь вести такой образ жизни.

— Какой это такой? Я веду правильный образ жизни, очень размеренный и регулярный, в отличие от тебя.

— То что регулярный — это правильно. Но мне кажется, что у тебя жизнь даже слишком регулярная, не так ли?

— Конечно, конечно, в этом деле нужно вести себя дисциплинированно и все делать регулярно, желательно каждый день.

— Билли, но не с двумя-тремя за раз!

— Чак, я уже давно не сплю сразу с тремя. Бывает, иногда с двумя, но это, когда слишком пьян. А обычно я довольствуюсь одной хорошей девочкой. Одной, понимаешь? Но хорошей.

— Понимаю.

— И кстати, Чак, зря ты вчера не пошел со мной. Они такое вытворяли, тебе и не снилось.

— Билли, давай за себя я буду решать сам, а ты решай за себя.

— Но не я первый начал этот разговор. Почему ты, Чак, считаешь, что вправе меня учить?

— Билли, мне интересно, кем ты им вчера представился.

Билли радостно засмеялся.

— Чак, лучше я тебе расскажу, как представил тебя.

Чак напрягся.

— Так вот, я представил тебя врачом-психиатром, — Билли, довольный своей выходкой, рассмеялся, скаля мелкие белые зубы.

— Ну, тогда все ясно, — сказал Чак, — они, Билли, и не спрашивали тебя, кто ты такой.

— Это еще почему? — изумился Билли.

— Они сразу поняли, что ты — мой пациент.

— Ну, ты и сволочь, Чак. Неужели я похож на психа?

— Так же, как и я похож на психиатра.

— Да нет, Чак, честно говоря, они и не спрашивали. Им не интересно, кто мы такие, им достаточно знать, что мы мужчины, а в этом они не сомневаются. Правда, насчет тебя, Чак, я не ручаюсь.

В другом конце бара сидели Стефани и Джон. Но как Чак ни напрягался, он не мог услышать, о чем они говорят. Луиза поставила перед ними французский сыр, омлет, ежевичный джем и чай.