Проклятье!

К пещере тянется цепь глубоких вмятин, следов Хафала, Эгорд несется по ним. Влетает в гигантское черное пятно входа, утяжеленное сталью тело врезается в поворот, под гром пластин на плечи и шлем осыпается земля, Эгорд кашляет, взгляд успевает задеть ауру света в левом из трех ответвлений, за поворотом, воин-маг кидается туда. Погоня как нить, натянутая до предела: если разрыв увеличится чуть-чуть, нить лопнет, продолжать погоню станет невозможно. Бесконечная череда поворотов, на каждом Эгорд успевает разглядеть в конце коридора слабое эхо света, в то время как источник скрыт за поворотом глубоко, почти недосягаемо, и расслабиться нельзя даже на миг. Эгорд глотает пыль, задыхается, таранит стены, швыряет тело во мрак, нет времени даже нащупать в торбе зелье силы, сердце вот-вот выскочит...

Очередной поворот, коридор, в глаза врывается комок света, Эгорд мысленно ликует, частота шагов слегка уменьшается. Коридор переползает корень какого-то растения, наверное, кустарника или деревца, тонкий, но прочный, и Хафал, скорее всего, споткнулся, а фантом сию неловкость послушно повторил. Эгорд подбегает, призрак поднимается, голова в ярости дергается, хвост угощает стены парой ударов, Хафал-близнец возобновляет бег в момент, когда Эгорд перепрыгивает корень. Наконец-то! Темп можно сбавить, воин-маг распечатывает пузырек зелья, выпивает, по всей полости рта леденящая сладость, силы возвращаются быстро.

За поворотом сумрачный свет с поверхности, фантом и Эгорд приближаются, узкий лаз обложен здоровенными валунами, призрак с ловкостью паука выкарабкивается, воин-маг менее умело лезет следом.

Под череп вливается гул ветра, Эгорд выпрямляется, край неба кровоточит, остальная бездна от запада к востоку плавно синеет, у кромки скал мерцают первые звезды, за спиной высится гора, необъятная каменная туша увенчана черным силуэтом крепости, Эгорд выбрался у подножия, по другую сторону от тропы, эта половина утоплена в тени.

Солнечные линии фантома извиваются далеко справа, прыгает с камня на камень, огибает гору, ноги толкают воина-мага в том же направлении, на гранитных глыбах следы: смятая пленка лишайника, безобразные ямки от кислоты, брызнувшей с жала.

Свет Хафала-двойника становится тусклым: энергия кончается!

Вновь пробует связаться с Тиморисом, в ответ молчание.

Только не это...

Эгорд дни и ночи боролся за жизнь друга, вырывал из объятий смерти, а теперь этот ублюдок Хафал снова...

Воин-маг удваивает скорость, расстояние между ним и фантомом сокращается, последний несется вдоль подножия в тени горы точно по следам оригинала, золотая цепь хвоста виляет, жало разбрызгивает медные капли, имитация ядовитой кислоты летит в углубления от кислоты настоящей. Призрак меркнет еще и еще, очертания истончаются, уже коричневые. Заклинание может погаснуть до того, как фантом доведет до цели, а вереница следов отчетлива не везде...

Эгорд замирает, доспехи по инерции грохают, в глазах ужас.

Шагах в двадцати высоченная глыба, следы заворачивают за нее, кусок земли чуть дальше захвачен остатками закатного света, Эгорд видит на той земле широкие бордовые кляксы.

Нет!

Фантом добегает до поворота, встревает так же резко, как Эгорд, лапы разводятся, туловище на полусогнутых подается чуть назад, так Хафал удивился, когда встретил кого-то сразу за глыбой. Призрак хищно сгибается, жвала в разные стороны, хвост начинает метаться бешеной гадюкой, угасающий фантом прыгает за каменный занавес, так и началась битва, судя по бордовым пятнам, уже отгремевшая.

Рука обрастает льдом, ножны с лязгом опустошаются. Эгорд разрубит Хафала на мелкие кусочки, плевать на идею долгой изощренной мести! После того, что тварь сделала, Эгорд сначала отрубит конечности, пластик за пластиком, словно кухарка морковь, а затем добьет как-нибудь мучительно, чтобы мучение длилось минут десять, а лучше час!

Воин-маг выбрасывается на свет, готов увидеть изуродованный труп Тимориса, принять атаку демона.

– О, Эгорд!
– слышит знакомый голос, запыхавшийся, но радостный.
– Ты чуток опоздал.

Тиморис на корточках, живой и здоровый, лицо в каплях, но довольное, пучок сухой травы в руке протирает саблю.

– А я только что уложил это чучело спать.

Воин досадливо потряхивает кистью, сустав ноет после мощного удара.

– Не такое уж оно грозное, разве что чаек пугать.

Эгорд наваливается на глыбу, руки повисают как тряпки, от резкого перепада с катастрофы на облегчение мышцы вмиг ослабли.

– Тиморис...

Между друзьями валяется Хафал, без сознания, вроде бы живой, тело растянуто навзничь. Кончик хвоста отрублен.