Воспоминания заставляют девушку сжаться, напрячь мышцы, тело становится твердым как деревце, Эгорд прислоняет губы к виску, обнимает девушку чуть сильнее, она вжимается в доспехи, словно пытается утонуть в почему-то оледеневшем болоте, но сколь бы ни было велико упорство, напрягаться сверх меры долго нельзя, Наяда более-менее расслабляется.

– Сквозь толщу пожара разглядеть было трудно, - доносится из-под волос меланхоличный голос.
– Видела белые фигурки людей, разбегались кто куда, как муравьи из вырванного с корнем муравейника, хаос полный, но кольцо огня не выпускало. Но самое страшное, над пожаром летал костяной дракон! Драконий скелет, кости горели фиолетовым пламенем... О боги, Эгорд, сама себе не хочу верить, сошла с ума, заставляю тебя выслушивать бред...

– Тшш, - успокаивает Эгорд, покачивает девушку в объятиях.
– Все хорошо, это в прошлом, просто образы из памяти... Успокойся... Расскажи, что было дальше.

Через какое-то время Наяда продолжает:

– Дракон кружил вдоль огненного кольца, то и дело пикировал, в челюстях увидела Луфа... Дракон не выпускал людей из огня, но потом глазницы случайно повернулись в мою сторону, полетел ко мне. Я выронила корзину, побежала обратно сломя голову, думала, конец. Бегство помню плохо, было просто безумие загнанной дикой кошки, перед глазами качалось, падало, переворачивалось, больше помню стук камней, драконий рев за спиной, сердце о ребра грохотало, дыхание хрипело, а когда ощутила порыв воздуха от крыльев, обезумела совсем, помню только свой крик. И еще помню, свет резко сменился тьмой. Подумала, что оказалась у дракона в пасти, или просто клюнул тяжеленной костью по голове, и я умерла, но постепенно дошло, что сижу на каменистой земле в пещере, вжимаюсь в стену, заткнув уши, а дракон ревет, пытается разбить узкий вход. А потом случился обвал, грохот накрыл страшный, тьма стала плотнее, я скрутилась как ежик, что-то подвывала, но постепенно опустилась тишина, и я замолчала, наверное, просто от бессилия...

Наяду сковывает молчание, дышит судорожно, ее губ касается еще одна бутылочка с волшебным зельем, Эгорд заботливо вливает в рот новую порцию спокойствия и собранности.

Наяда обнимает колени.

– Осознала, что дышу, кое-как разогнулась, пошла на ощупь. Тьма была кромешная, холод, сырость, запах земли. Бродить пришлось долго, много раз утыкалась в тупики, разворачивалась, опять шла куда-то... Иногда оседала порыдать, но скоро от такой роскоши пришлось отказаться, начала мучить жажда, переводить воду в слезы стало расточительно. В общем, не знаю, сколько длилось, кажется, вечность, готовилась к медленной изнурительной смерти, но в какой-то момент услышала шум реки. Помню это чувство... Как будто в груди взбух тугой ком, чуть не разорвал. Боялась вдохнуть, упустить этот звук. Пошла на шум, несколько раз приближался, отдалялся, но в итоге вышла на открытое пространство, увидела реку, синюю бурную полосу в пене, и водопад того же цвета. Рассудок помутился, как тогда, с драконом, только теперь от радости. Неслась так, что рычала. Утопила голову, глотала как лошадь, чуть не захлебнулась, вода была ледяная, горло сразу перехватило, холод прошил все туловище, желудок вообще стал глыбой льда, череп заломило... Чувствительность пропала, валялась на берегу камнем, но вскоре стало тепло, и лишь тогда осознала, что могу видеть, и насторожилась. Вокруг хоть и был простор, но это по-прежнему оставалось замкнутой пещерой, свет проникать не мог, тем не менее, реку видела. Свет был крайне скупой, вода казалась темно-синей, я принялась гадать, где источник света, и тут до меня дошло... Водопад! Свет излучал он! Точнее, то, что за стеной воды. Вдруг ощутила: сильно хочу спать... И в то же время, непреодолимо захотелось узнать, что по ту сторону водопада... Зашла в воду, было по колено, перепрыгнула сквозь водопад. Ощущение, будто ударила молния! Упала на твердое, но из-за страшного холода почти не почувствовала, зато спать расхотелось. Подняла глаза, увидела пещеру... такую красивую... Из стен торчали голубые кристаллы, много-много, именно они и светились. Встала, и ноги понесли вглубь, оттуда голубой свет шел ярче и гуще, манил, словно какая-то магия, спать захотелось снова, но сильнее... Дальше помню плохо... Сознание плыло, в душе стало приятно, спокойно... Будто взял на руки бог и убаюкивал как младенца... Это иногда сопровождалось странными видениями: какие-то комнаты, коридоры, лестницы, пещеры... Их было очень-очень много, не запоминала, но главное - был покой... Бесконечный покой...

Молчание.

– А затем проснулась здесь.

Волосы Наяды вздрагивают, перед Эгордом оказывается лицо, в глазах блестят слезы.

– Эгорд, что это было? И откуда взялся дракон? И почему...

Наяда опрокидывает лицо в ладони.

– Ничего не понимаю!

Эгорд разворачивается, сталь наколенников грохает о пол, воин-маг стоит перед Наядой как в храме перед статуей богини, руки прижимают всхлипывающий комочек к прогретой могучим телом чешуе.

– Тшш, успокойся, милая, все позади. Взгляни на меня.

Нежно отнимает девичьи ладони от покрасневших щек, на него смотрят два озера, ресницы как прибрежная осока.

– Любимая, клянусь, расскажу все, как на исповеди! Но сейчас ты ослаблена, надо хотя бы чуть-чуть набраться сил. Помни главное: ты в безопасности. Никуда не исчезнешь. И я тоже.

Эгорд улыбается.

Губы девушки не сразу, но улыбку перенимают, с подбородка падает последняя капелька, Наяда шмыгает носиком, вытирает лицо. Кивает.

Стук в дверь.

– Я сейчас, любимая.

Эгорд целует.

За дверью с видом пожилого придворного дожидается Тиморис, руки обхватывают широченный поднос, на нем громоздятся яства. С краю свежий пористый хлеб, нарезан, парует, пласты изогнуты тяжестью собственной влаги, по другую сторону овал кастрюли, из-под крышки тоже вьется пар, наверное, какой-то суп. В центре на облаке зелени огромная жареная рыба поблескивает жирком и корочкой, вокруг чашечки со всевозможными салатами, ваза с фруктами, темная бутылка вина, бокалы, кружка меда, хрустальный графин с водой, а в промежутках напихана еще уйма всего. Тиморис будто великан, поднявший гору.

– Представить не можешь, чего мне стоило не сожрать все это самому, - говорит с каменной рожей.
– Так старался, что теперь могу медитировать сутки кряду на вершине какой-нибудь скалы... Это настоящий подвиг, Ямор тебя дери!!!

– Тише! Откуда такие богатства?

– Рыбка и прочая морская живность местные, рыбалка, знаешь ли, успокаивает, а мне это нужно было позарез, очень уж хотелось прибить эту скотину Хафала, когда мы с Халлигом тащили его в тюрьму, еще брыкался, гад! Остальное с корабля. Распаковал один из тюков, наши друзья из Светлого Ордена, оказывается, позаботились, чтобы мы не подохли с голоду, страстно вчитываясь в учебники. Кстати, среди груды книг нашелся томик кухонной магии. Представь себе, кое-что у меня таки получилось! Не без помощи Халлига, но все же. Результат перед тобой.

Тиморис с улыбкой шимпанзе обводит носом островок чревоугодия.

Эгорд озадаченно потирает лоб.

– Вот как...

– А то сам ведь не додумаешься девушку покормить. Воркуете, воркуете всю ночь, уже, наверное, под юбку залезть успел...

– Тиморис...

– Чего? Не возмущайся, бери, пока дают...

– Тиморис!

– Да я про поднос! Бери уже, а то я не железный, слюнями подавлюсь.

Эгорд осторожно заносит гору вкусностей в комнату, Наяда улыбается, но затем уголки губ чуть ниже, взгляд погружается в себя, Эгорд понимает: смотреть приятно, но есть и пить совсем не хочется, страшные воспоминания утягивают девушку в пучину памяти. Поднос опускается на кровать, Наяда робко отодвигается, воин-маг садится с другой стороны, отрезает дальнейший путь отступления, девичьи плечи укрывает рука.