– Вчера ты пятьсот вторую ячейку вскрывал?

– Когда искали хрусталь, мы проверили весь отсек.

– В ней вещи были? Не помнишь?

– Наверно! Пустых ячеек не было.

Одеваясь, Денисов подошел к окну. С высоты вокзала открывался вид на тихий, непроснувшийся город. Неярко светило солнце. В прозрачном воздухе дали казались особенно тонко прорисованными, точно высветленными.

Несмотря на большое расстояние, Денисов различил вдали очертания бывшего Спасо-Андрониковского монастыря, Сыромятники. Тени домов лежали на пустых улицах. Денисов давно уже не видел такого ясного утра.

Фирменный астраханский «Лотос» выполз с Дубниковки на мост между сдвинутых углом высоких, непохожих друг на друга зданий. Скоро должны были объявить посадку.

– Так вот: пятьсот вторая ячейка обворована, – Блохин не позволил долго любоваться видом столицы. – Если хочешь, для меня это новостью не явилось. Вещи лежали с двадцать шестого декабря. Сегодня Порываев ее открывал – вещи были. Теперь она пуста.

Последний вагон астраханского фирменного, описав полукруг, скрылся по другую сторону площади.

– …Сомнений быть не может.

Денисов накинул куртку, вслед за Блохиным узким проходом пошел к винтовой лестнице. Эта старая, не подвергавшаяся реконструкции часть вокзала славилась лабиринтами переходов от узких, в которых едва можно было разминуться вдвоем, до невиданно широких – дань исчезнувшему архитектурному стилю, – про них говорили, что автофургон мог спокойно проехать от кабинета начальника станции до операторской.

– Мало поспали, – сказала вслед дежурная, – может, еще придете?

– Спасибо. В другой раз…

– Известно еще кое-что, – на ходу объяснял Блохин, – известный тебе Порываев иногда появляется на вокзале не в свою смену. Видят его и в час, и в два часа ночи… Иногда спит у механика, за билетной кассой.

– Странно.

– И еще как! Живет на линии, в Белых Столбах. Зачем ему приезжать в Москву?

– У тебя точные данные?

– Абсолютно достоверные. Дежурная по посадке недавно видела; приехал с последней электричкой… Может, он и занимается кражами?

Старший инспектор все время чуточку спешил и в своих рассуждениях был как бы тоже на ступеньку впереди Денисова. Едва Денисов оказывался рядом и пытался в чем-то самостоятельно разобраться, Блохин снова делал шаг вперед. Работать с ним в паре было всегда нелегко. Наконец Денисову удалось временно перехватить инициативу.

– На других вокзалах все тихо?

– В том-то и дело. Если бы кто завелся, с Казанского бы давно просигналили. Смущает меня этот дежурный!

– Но ведь Порываев всю ночь провел с нами. Когда ему успеть совершить кражу?

– Мы с тобой за Порываевым не следили, а потом и вовсе ушли.

– Остался милиционер…

– А во-вторых, дежурному необязательно красть самому, – Блохин чуть задержался, открывая дверь в зал, – достаточно открыть ключом ячейку, подсмотреть шифр и передать сообщнику!

– Но в этом случае необязательно брать столько, чтобы уместилось в кармане или портфеле! Можно взять чемодан целиком.

– И все же, если шифр не подсматривали, значит, ячейку открыли ключом! Согласен?

Чтобы никому не мешать и в то же время почувствовать обстановку, они пристроились к очереди, тянувшейся к суточной кассе. Людей в зале было не очень много, но пассажиры все прибывали. Тяжелые входные двери из стекла и металла ни на секунду не оставались в покое.

– Холодилин предложил тебя для проведения личного сыска на вокзале, – вспомнил Блохин, – помнишь, он говорил – «блуждающий форвард», глаза и уши отделения уголовного розыска…

– Про глаза и уши не помню.

– Это он раньше на совещании так выразился. Смотри не подведи. – По ревнивому тону Денисов понял, что его назначение задело старшего инспектора. – Мне тоже придется больше находиться в залах, но в первую очередь я думаю заняться Порываевым.

– Он еще на работе?

– Там путаница с отгулами. Сегодня он будет до шестнадцати, отдохнет и снова выйдет в ночь.

– А механик?

– Горелов тоже… Хочешь пари?

Денисов тайно считал себя неплохим психологом, но порою он становился в тупик, пытаясь понять Блохина: границы его характера были слишком расплывчаты и нечетко очерчены, а строй мышления незнаком вовсе. Вот и сейчас старший инспектор сказал то, что Денисов от него совсем не ожидал.

– Посмотришь: сегодня или завтра в автокамере будет еще кража. Чтобы снять подозрения с дежурных. Вы, мол, нас проверяете, а кражи продолжаются. – Блохин покосился на очередь, но никто ничего не слышал. – Вспомнишь меня! – Он поправил шляпу и громко простился: – Давай, старик, пиши!