Но как это жутковатое вероучение стало одной из мировых религий? По данным ООН, мусульмане составляют около 25 % от населения планеты. Что касается России, то В. В. Путин не так давно заявил, что в России проживает около 15 миллионов приверженцев ислама – это более 10 % граждан [230] . Православные авторы утверждают, что мусульман в России всего 4–5 % (порядка 7 миллионов человек), но ведь и этого немало [88] [231] .

Отчего и сегодня число мусульман в мире стремительно растет?

Надо понимать, что потребность в смысле жизни является неотъемлемой чертой человека разумного. Людям нужно хоть какое-то объяснение того, зачем они живут. И это касается не только ислама! Стремление придать жизни смысл есть причина существования всех религий.

Поэтому распространение ислама следует рассматривать не как отдельный феномен, а наряду с бурным ростом приверженцев разного рода «новых религий», сект и «эзотерических» практик.

То, что сегодня ислам завоевывает Европу и Северную Америку, говорит об одном: даже ислам лучше, чем полная бездуховность. Ислам оказывается привлекательной альтернативой западному духу наживы, вседозволенности и социального неравенства. Не потому, что ислам хорош. А потому, что жизнь без смысла – это еще хуже.

И все-таки, почему среди множества верований многие люди выбирают именно ислам?

Укажем на три основные причины.

Причина первая: исламские догматы достаточно просты, чтобы в них легко было поверить, а подтверждение «правоверности» сводится преимущественно к соблюдению внешних ритуалов. Чтобы стать мусульманином, нет необходимости коренным образом менять свое поведение, стремиться к моральному совершенствованию.

Как отмечал великий философ Альберт Швейцер, исламу «…недостает духовной оригинальности, и его нельзя отнести к числу религий, содержащих глубокие мысли о Боге и о мире. Его влияние в мире основано на том, что, будучи монотеистической и в какой-то степени этической религией, он в то же время сохраняет все инстинкты примитивного религиозного мышления и поэтому может предложить себя нецивилизованным и полуцивилизованным народам Азии и Африки в качестве наиболее доступной для них формы монотеизма» [26].

П. П. Цветков пишет: «Сила исламизма заключается в том, что он – монотеистическая религия и благодаря этому до сих пор распространяется. Он является легкой религией, так как требования его весьма скромны и определенны; человеческая слабость учтена в виде массы включенных в учение поблажек; догматика религии не содержит в себе ничего или почти ничего сверхъестественного, против чего стал бы восставать разум. Без известной доли истинности, исламизм не мог бы существовать и распространяться, и эта истинность сглаживает до известной степени лживость доктрины и несовершенство нравственной системы» [25].

«Чтобы сделаться христианином, язычнику приходится принять много муки от обучающего его миссионера, и все же он не поймет в громадном большинстве случаев самого главного; для того же, чтобы сделаться мусульманином, язычник должен произнести слова: «Нет Бога, кроме Бога, и Мухаммед Пророк Бога». Как это просто. И за это он получает покровительство, его более не могут увести в рабство, не могут продать. В этом заключается один секрет успеха проповеди исламизма» [25] [232] .

«…Для язычников, пребывающих в неверии, ислам являлся, как и теперь является, истинной вестью свыше. Заключая в себе простую и возвышенную истину, и в выражениях не свыше понимания дикаря, он не требует от прозелита ни перемены сердца, ни перемены жизни. Пусть он лишь совершит обрезание и повторит легкую формулу, и уже в силу одного этого факта он – мусульманин; чтобы быть хорошим мусульманином, он должен пять раз в день повторять молитву, соблюдать пост во время рамазана и, если возможно, совершить паломничество в Мекку. Ислам не требует от жителя Востока ничего, что могло бы выбить его из колеи… Христианская миссия приходит и требует от него, рабовладельца и многоженца, чтобы он отдал своих жен и своих рабов. А мусульманский миссионер говорит, что он может удержать и тех и других, и даже прибавить к ним» [25].

«Это – религия пониженной нравственности, то есть обладающая в борьбе за существование более разнообразными средствами» [25].

Вторая причина распространения ислама – бурный демографический рост в мусульманских странах. Уже цитированный П. П. Цветков указывает:

«Что касается естественного прироста мусульманского населения, то этот вопрос очень поучителен. Если не бояться называть вещи их именами, то придется сказать, что в некоторых отношениях в мусульманской общине социальные условия стоят выше, чем в высококультурной Европе. …

Лишний ребенок им не страшен, и бездетный брак если не считается позором, то считается величайшим несчастием. Община поддерживает своих членов, которые не в состоянии прокормить свою семью…» [25].

Полковник Цветков написал эти слова более ста лет назад, но они удивительно актуальны! Все-таки интегральную оценку качеству жизни дает демография. И если в благополучных странах Запада население вымирает – значит, западная цивилизация идет по неверному пути… Равно как и Россия, где смертность по-прежнему превышает рождаемость.

Не углубляясь в рассмотрение этой отдельной темы, отметим, что корни проблемы явно лежат в сфере мировоззрения. Точнее, в той его составляющей, которая касается отношений между полами. Возможно, именно в данной области опыт исламской цивилизации окажется полезным для всего человечества. По крайней мере, часть этого опыта – без насилия над женщинами, без побивания камнями и без паранджи…

Преимущество ислама – в понимании, что полноценная самореализация женщины невозможна без материнства. И в воспитании у мужчины чувства ответственности за семью.

Третья причина распространения ислама – в методах, которыми оно достигается. Эти методы включают в себя террор, агрессию и войну. В наши дни «завоевание» Европы мусульманами происходит пока относительно мирным путем, через иммиграцию. Но и прошлое, и настоящее свидетельствуют, что насильственные методы применялись и будут применяться всегда, как только для этого представляется благоприятная возможность.

Сравнивая ислам с христианством, мусульмане указывают на эпоху крестовых походов: мол, и христиане тоже не гнушались насаждением своей веры огнем и мечом! Действительно, начиная с XI века, на протяжении двухсот или трехсот лет Европа прилагала значительные усилия, чтобы освободить от власти мусульман «Гроб Господень». (То есть пятачок, примерно соответствующий территории современного Израиля.) Но вспомним: а что стало причиной такой политики? Да то, что в течение предыдущих столетий воинствующий ислам захватил огромные территории, ранее населенные христианами! Северная Африка и Ближний Восток, Аравия и Малая Азия, Кавказ и Междуречье – все это были когда-то христианские земли. Мусульмане завоевали их и заставили подавляющее большинство жителей обратиться в ислам. Крестоносцы стали лишь ответом на исламскую агрессию. Палестину освободить не удалось, но воины, павшие в борьбе за «Святую Землю», подарили Европе несколько веков относительно спокойного развития, без мусульманских набегов.

Так же и с пресловутой инквизицией. Да, католическая церковь преследовала инакомыслящих. Оставляя в стороне вопрос об оправданности таких мер [233] – достаточно сказать, что эта практика впоследствии подверглась официальному осуждению со стороны церкви.

Нигде в Новом завете не заповедовано прибегать к насилию ради распространения христианской веры [234] . А вот буйные призывы к джихаду, которыми наполнен Коран, были и остаются неотъемлемой частью мусульманского вероучения.

И христиане, и мусульмане на протяжении истории периодически прибегали к оружию, в том числе для войны с иноверцами. «Одним излишества христианства отличаются от излишеств исламизма: первые были совершаемы всегда исключительно по почину людей, исказивших учение Христа; вторые являются лишь точным исполнением приказания Бога, вечным словом которого является для мусульман Коран» [24], – отмечает православный автор.

Поэтому вызывают недоумение попытки объявить агрессивность ислама спецификой «молодой» религии. Мол, вот и христиане раньше были воинствующими, а теперь угомонились и призывают к веротерпимости… Так и ислам, если подождать лет пятьсот, может быть, станет более миролюбивым?.. Не станет! Иначе это будет уже не ислам.

Война ислама против всего мира продолжается. И это не только сербское Косово, захваченное албанцами. Не только чеченский мятеж или гражданская война в Судане. Это прежде всего терроризм, питаемый мусульманским фанатизмом. Нет нужды приводить примеры – их слишком много по всему миру, от России до США. Среди мусульман всегда найдутся те, кто начнет реализовывать заповеди джихада на практике. Поэтому рост мусульманских диаспор означает рост терроризма.

Иногда «правоверные» забывают об осторожности и говорят вслух то, что думают о нас на самом деле. Так, 24 апреля 2012 г. по телеканалу «Рен-ТВ» прошли отрывки из интервью с неким адвокатом Дагиром Хасавовым, помощником одного из членов Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации. Требуя введения законов шариата в Москве, этот деятель позволил себе заявить:

«Вы считаете, что мы приходим сюда, в Россию, как в какое-то чужое место. А мы считаем, что мы у себя дома. Возможно, вы чужие, а мы у себя дома. И мы будем устанавливать правила, которые нас устраивают, хотите вы этого или нет. Любые попытки это остановить обольются кровью… Тут будет второе мертвое озеро. Мы зальем город кровью» [235] .

Прежде чем вступать в войну с исламом, надо понимать, с чем мы воюем и зачем. Дело не в неких отступниках от ислама – наоборот, дело в наиболее последовательных его сторонниках. Правильно пишет дьякон Андрей Кураев:

«…Телеинъекции на тему «у терроризма нет национальности и религии», каждый раз с предсказуемой очевидностью вспыхивающие после очередного теракта, просто глупы. Не инопланетяне же в конце концов взрывают наши самолеты и школы! С этим «политкорректным» тезисом можно было бы согласиться, если бы верующие мировых религий по очереди устраивали теракты. То буддисты захватят школу и расстреляют в ней детей… То даосы взорвут самолет… То христиане подорвут кинотеатр… Вот в этом случае можно было бы ограничиться повторением банальности о том, что у каждого народа есть право иметь своих подлецов… Но ведь все очевидно не так.

Может быть, терроризм – это следствие искаженного понимания Корана. Но ведь – именно Корана, а не книги о Винни-Пухе. И у истоков этого искажения стоят ученейшие исламские мужи (улемы), а не безграмотные арабские скинхеды. Исламский мир роднят с миром террора не плохие ученики, а отменные и популярные учителя! И если власти Саудовской Аравии только в мае 2003 года были вынуждены отстранить от должностей 1710 человек из духовенства – значит, проблема не в одиночках. При таких масштабах террористическая проповедь – это болезнь уже всего исламского сообщества. И если в России, Казахстане или Узбекистане обнаруживают центры подготовки террористов, то отчего-то эти центры чаще оказываются связанными с мечетями и медресе (мусульманскими семинариями), чем с клубами служебного собаководства.

У террористов нет религии? Но они несомненно и крепко верят в продолжение жизни после взрыва собственного тела. Он прославляют вполне определенного Бога (и это отнюдь не имя великого Вицли-Пуцли). А названия их организаций говорят о готовности воевать за ислам, а не за футбол» [76].

Возможно, главная опасность – в попытках представить ислам всего лишь одной из многих религий. В призывах к «толерантности» и уважению к чужим убеждениям. Но исламисты не будут уважать наши верования, во что бы мы ни верили!

Ориана Фаллачи писала в своей замечательной книге «Ярость и гордость»:

«Ослепленные близорукостью и глупостью политической корректности, вы не понимаете или не хотите понять, что война религии уже ведется. Война, которую они называют джихад. Война, которая… определенно нацелена на завоевание наших душ и на уничтожение нашей свободы. Война, которая ведется в целях разрушения нашей цивилизации, нашего образа жизни и смерти, того, как мы молимся или не молимся, едим, пьем, одеваемся, учимся, наслаждаемся Жизнью. Ошеломленные потоком пропагандистской лжи, вы не можете или не хотите взять себе в голову, что если мы не прибегнем к самозащите, если не станем бороться, джихад победит. Победит, да-да, и разрушит мир, который, так или иначе, мы сумели построить, изменить, улучшить, сделать более разумным, то есть менее ханжеским или не ханжеским вовсе. Перечеркнет нашу культуру, наше искусство, нашу науку, нашу индивидуальность, нашу мораль, наши ценности, наши удовольствия… Господи! Неужели вы не видите, что все эти усамы бен ладены считают себя вправе убивать вас и ваших детей, потому что вы пьете алкоголь, потому что вы не отращиваете длинную бороду и отказываетесь от чадры и паранджи, потому что вы ходите в театр и в кино, потому что вы любите музыку и поете песни? Танцуете и смотрите телевизор? Носите мини-юбки или шорты, на пляже и около плавательного бассейна вы загораете почти обнаженными или обнаженными, занимаетесь любовью, когда хотите и с кем хотите? Или потому что вы верите в Бога? Я, слава Богу, атеистка. И не имею ни малейшего желания быть за это наказанной реакционными фанатиками, которые, вместо того чтобы вносить свою лепту в прогресс, по пять раз на дню задирают задницы и молятся» [47].

Руководствуясь «толерантностью» и «политкорректностью», мы можем только проиграть.

Мы не против мусульман – это такие же люди, как мы. Но мы не желаем, чтобы нас под страхом смерти заставляли принимать чуждую веру.

Мы не хотим, чтобы наши дети обратились в ислам.

Мы не хотим превращения России и всего мира в мусульманское государство, подобное Афганистану или Ирану.

Если мы желаем сохранить нашу страну, наш образ жизни, нашу культуру, то для этого необходимо прилагать усилия. Необходимо противостоять угрозам, которые встают перед нами. В том числе угрозе со стороны ислама. Угрозе, которая существует не из-за плохих людей, а из-за специфики данной «мировой религии».