– Почему?

– А потому, что язык – это не просто звуки, складывающиеся в слова. Язык – это прежде всего мышление. Люди мыслят словами, и мыслят все по-разному. Хорошо еще тем, которые рядом живут, у них сознание хоть в чем-то похоже. А вот живут где-нибудь полинезийцы какие-нибудь – у них сознание совсем-совсем другое, очень мало похоже на сознание русского человека. Так что даже если бы люди вдруг чудом стали бы говорить на одном языке, они бы все равно с трудом понимали друг друга. Не зря же провалились все попытки по созданию эсперанто, например. Хотя там задача была куда менее глобальная – создать язык не вообще для всех общий, а общий прежде всего для европейцев.

– Но ведь английский сейчас становится всеобщим, – возразил Лука.

– Да, но ты не путай. Английский – язык международного общения, а это не одно и то же. То есть это язык, на котором люди говорят только на какой-то строго ограниченный круг тем, касающихся всех, – курсы акций, международная политика, ну вот такие вещи. Китаец и южноамериканец, которые по-английски говорят друг с другом о банковских делах, могут понимать друг друга. Но если они на том же английском попытаются поговорить о любви, о Боге, вот как мы с тобой, понимание тут же исчезнет. Другой вопрос, – продолжил я после некоторой паузы, в продолжение которой мы усиленно жевали, – почему вообще изначально возникли разные языки. Известно же, что многие языки происходят из одного корня. Зачем вообще Богу нужно, чтобы люди говорили на разных языках?

– Я вот что думаю, – ответил Лука. – Дело вообще не в том, что Бог специально устроил, чтобы люди не понимали друг друга. Просто ведь Бог – Он не говорит на каком-то языке, правильно? Ни на китайском, ни на русском – Его язык, если Он говорит, включает в себя все языки сразу и при этом ни одному из них в отдельности не равен. А каждый человек не может целиком воспринять тот язык, на котором Он говорит, и берет из него только какую-то часть. Поэтому и получается, что люди говорят на разных языках и плохо понимают друг друга.

– Ну хорошо, а почему же тогда когда-то давным-давно у всех был один язык?

– Потому что когда-то давным-давно людей было совсем мало, они жили вместе и могли сообщить друг другу, что каждый услышал из того, божественного языка. А потом люди расселились, их разделили океаны, горы, пустыни – и сообщить кому-то что-то, если он далеко, стало уже невозможно. Поэтому-то мне и кажется, что когда-нибудь мы можем снова прийти к одному языку, ведь сейчас расстояния уже не играют такой роли, как раньше. Только это будет не какой-то один язык – английский или китайский, – а это будет такой язык, который будет составлен из всех. Ну, как мозаика. Пазл.

Я должен был согласиться с Лукой, что действительно исключать этого нельзя, исключать вообще мало что можно. Метод исключения в вопросах Богу не работает, конечно, если вы хотите получить ответ, а не отмазку собственного сознания.

Мы доели и допили, бросили последний взгляд на Кремль с возвышающимися над ним минаретами свежеотстроенной мечети и поехали прочь от центра. Скоро мы снова уже были на трассе и под палящим солнцем с ветерком катили в сторону Нижнего.

Лука продолжил начатый на Каме разговор:

– Вот мы говорим, что люди не понимают друг друга, потому что на разных языках говорят. Но это же довольно безобидная вещь – подумаешь, не понимают, ну, поговорят – поймут. А ведь дело этим не ограничивается. Ведь доходит же до войн между народами разными, люди гибнут зазря, так просто… Почему так получается?

– Да уж, Лука, – усмехнулся я, – за простыми вопросами ты не гонишься. Действительно, тут есть какое-то противоречие. Филологи говорят, что в каждом языке есть какая-нибудь поговорка или пословица вроде нашей «Лишь бы не было войны». О чем это говорит? О том, что и народы, и каждый человек в отдельности не хотят войны, для всех война – страшное бедствие, страшнее нее ничего нет. И тем не менее вся история, как мы знаем, полна войнами. До двадцатого века вообще редкий год обходился без какой-нибудь хоть маленькой, но войны – для любого народа. Ну а в двадцатом веке войн стало меньше, зато по кровопролитное™ они превзошли все войны, которые были до того.

– То есть получается, что люди не хотят воевать – и тем не менее воюют?

– Получается, что так. Но так быть не может, правильно? Если бы никто-никто не хотел воевать, то и не воевали бы. Значит, откуда-то это все-таки идет, кто-то этого хочет.

– Кто? – искренне удивился Лука.

– А вот и подумай. Зададимся вопросом: кто не хочет войны? Ответ: тот, кому она чем-то угрожает. Скажем, мне придется идти в армию и меня там могут убить, поэтому я не хочу, чтобы была война. Или я не хочу, чтобы мой дом разрушили бомбой. А кто же хочет? Очень просто: тот, кому она ничем не грозит. И даже наоборот, война может такому человеку принести очень много выгоды. В старые времена это были новые земли, с которых можно брать дань и стать еще богаче, теперь все изменилось, на войне выигрывают люди, которые торгуют акциями нефтяных компаний. Правда, одно осталось неизменным: есть люди, которые за счет войн очень сильно обогащаются.

– Но ведь их немного! – с отчаянием возразил Лука. – Как же несколько человек могут заставить тысячи других идти умирать ради своего обогащения?

– А вот это-то и есть самое интересное. Так просто не ответишь, тут надо говорить вообще о том, как и почему именно так устроено человеческое общество… Но если коротко, то дело в том, что существуют механизмы, основанные на обыкновенной лжи и действующие благодаря тому, что люди в массе своей не любят думать, а любят предаваться иллюзиям. Скажем, приходит такой фюрер и говорит всем: вы не просто тут-тутцы, а тут-тутцы не просто люди. Тут-тутцы лучше всех других людей. Человеку приятно думать, что вот он лучше всех других людей – ничего для этого делать не надо, просто раз уж ты родился тут-тутцем, то ты уже лучше всех, тут и думать нечего. Круто, правда? И одновременно есть некоторое количество тут-тутских бизнесменов, которые делают деньги на производстве оружия или на чем-то похожем. А дальше все просто. Раз уж мы, тут-тутцы, лучше всех – и умнее, и сильнее, и смелее и так далее, – то совершенно логично, что мы должны всех нетут-тутцев завоевать. Во-первых, это будет просто – ведь мы умнее и сильнее всех. А во-вторых, это будет справедливо – ведь те, кто глупее нас, неправильно живут, неразумно используют землю, на которой живут, и так далее. Вот тебе и готова Вторая мировая война.