Шрифт:
29
Такого чуда Греция донынеСреди своих красавиц не являла.То светятся едва под легкой тканью,То вырываются наружу, ярко блещутЕе волос изгибы золотые.Так солнце нам лишь бледные лучиСквозь тучку шлет; но тучка уплывает,И солнечным огням уж нет преграды.30
Подхватывая волосы ее,Играет ими ветер, как волнами.Под веками опущенными взор,Скупясь, дары любви и неги прячет.Пылает нежно-розовый румянецНа чистой белизне ее лица;Но на губах, дыханьем сладким полных,Нет белизны: румянец яркий только. 31
Белеет алебастровая шея,Засада и убежище Амура.Подъем и склон двух полушарий видныЛишь частию; другую часть скрываетРевнивое, завистливое платье:Не для мечты, для взгляда лишь препона;Воображенье смело в тайникиЧарующих приманок проникает.32
Как светлый луч проходит чрез волнуИль чрез кристалл, не рассекая их,Так темные и плотные покровыПронизывать воображенье может.Оно средь сокровеннейших чудес,Любуясь ими, бродит своенравноИ образно рисует их желанью,Его еще сильнее распаляя. 33
Армида приближается к толпе,Открыто восхищающейся ею.Она все примечает, но как будтоНе примечает вовсе ничего.Лишь в сердце улыбается, считаяЗаранее успехи и победы.Готфрида нужно видеть ей: на зовСпешит Готфридов младший брат Евстахий.34
На блеск ее божественной красыБросается воитель безрассудныйКрылатому созданию подобно,Что обретает смерть в лучах желанных.Поближе увидать глаза он хочет,Прикрытые стыдливою рукою;Их пламенем охваченный внезапно,Со смелостью любви и юных лет 35
Он говорит: «О госпожа, коль смеюТак звать тебя, по виду неземную!Нет, небо никогда еще столь щедроНе наделяло слабого созданья.Зачем ты здесь? Откуда ты пришла?И с добрыми ль, с недобрыми ль вестями?Кто ты? Почтить ли мне тебя как гостью,Иль как перед богиней пасть во прах?» —36
«Твоя хвала не по красе злосчастной:Во мне не только смертную ты видишь;Перед тобой умершая для счастьяИ для скорбей живущая еще.Из чудных стран пришелица, я здесьИщу для целомудрия приюта.О доброте Готфрида всюду слыша,Хочу ему свое доверить горе. 37
О, если ты великодушен вправду,Открой мне доступ к этому герою!» —«Кому же быть, – Евстахий отвечает, —Проводником к Готфриду и твоимЗащитником, как не его же брату?Не тщетно ты, прекрасная, просила:За брата я ручаюсь; как моейРукой, располагай его влияньем!»38
Они идут к Готфриду, от толпыУкрывшемуся с близкими друзьями.Отдав ему почтительный поклонИ скромно покраснев, молчит Армида.Герой ее приветливо встречаетИ мнимый страх рассеивает лаской.Тогда, чаруя голосом своим,Предательскую речь она заводит: 39
«Непобедимый государь, чье имяСо славою звучит во всей вселеннойИ в чьих цепях неслыханное счастьеНаходят побежденные народы!Везде твоя известна добродетель,Врагами даже чтимая твоими;Внушая им доверие к тебе,Она их шлет искать твоей защиты.40
Хоть родилась я в лоне веры той,Что, низложив, ты хочешь уничтожить,Я все же у тебя просить решаюсьНаследия моих державных предков.Другие против ярости враговЗовут на помощь дружескую руку,А я врагов зову на кровь родную,На кровь, что поклялась меня сгубить. 41
Тебя молю и на тебя надеюсь;Утраченный престол один ты в силахМне возвратить. Гроза врагов, пусть будетТвоя рука опорой для несчастных.Не меньше, чем твои победы, станутХвалить твои щедроты и к престолам,Поверженным тобой, еще один,Тобою ж восстановленный, прибавят.42
Из-за моей, быть может, веры тыМои мольбы с презрением отвергнешь!Но, веру исповедуя иную,Я верю в добродетели твои.Свидетель Бог, что с праведнейшей просьбойК тебе еще никто не обращался.Но лучше повесть выслушай о том,Какие я гоненья претерпела. 43
Отец мой, Арбилан, царил в Дамаске.Не царское дитя, он на престолВзошел как муж прекрасной Хариклеи.Я матери своей, увы! не знала.Ее глаза закрылись в то мгновенье,Когда мои чуть увидали свет,И день, что озарил ее кончину,Был днем, мое рожденье озарившим.44
Едва с тех пор минуло пятилетье,Как и отца постигла та же участь.Телесную бросая оболочку,Он и бразды правленья, и моиМладенческие годы вверил брату:Так нежно он любил его, так многоЕму благодеяний оказал,Что в верности его не сомневался.