Разлукой рок дохнул. Мой алоцветВ твоих перстах осыпал, умирая,Свой рдяный венчик. Но иного раяВ горящем сердце солнечный обетЦвел на стебле. Так золотой рассветВыводит день, багрянец поборая,Мы розе причащались, подбираяМед лепестков, и горестных приметПредотвращали темнею угрозу,—Паломники, любовь, путей твоих,—И ели набожно живую розу...Так ты ушла. И в сумерках моих,—Прощальный дар,– томительно белея,Благоухает бледная лилея.
XVI
Когда уста твои меня призвалиВожатым быть чрез дебрь, где нет дорог,И поцелуй мне стигмы в руку вжёг,—Ты помнишь лик страстной моей печали...Я больше мочь посмел, чем сметь я мог...Вдруг ожили свирельной песней дали;О гроздиях нам птицы щебетали;Нам спутником предстал крылатый бог.И след его по сумрачному лесуТропою был, куда на тайный светМеня стремил священный мой обет.Так он, подобный душ вождю, Гермесу, —Где нет путей и где распутий нет,—Нам за завесой раздвигал завесу.
XVII
Единую из золотых завесТы подняла пред восхищенным взглядом,О Ночь-садовница! и щедрым садомРаздвинула блужданий зыбкий лес.Так, странствуя из рая в рай чудес,Дивится дух нечаянным отрядом,Как я хмелен янтарным виноградомИ гласом птиц, поющих: «Ты воскрес».Эрот с небес, как огнеокий кречет,Упал в их сонм, что сладко так певуч;Жар-Птицы перья треплет он и мечет.Одно перо я поднял; в золот-ключОно в руке волшебно обернулось...И чья-то дверь послушно отомкнулась.
Жертва агнчая
Есть агница в базальтовой темницеТвоей божницы, жрец! Настанет срок:В секире вспыхнет отблеском восток,И белая поникнет в багрянице.Крылатый конь и лань тебя, пророк,В зарницах снов влекут на колеснице:Поникнет лань, когда «Лети!» возницеБичами вихря взвизгнет в уши Рок.Млеко любви и желчь свершений черныхСмесив в сосудах избранных сердец,Бог две души вдохнул противоборныхВ тебя, пророк,– в тебя, покорный жрец!Одна влечет,– другая не дерзает:Цветы лугов, приникнув, лобызает.
Когда вспоит ваш корень гробовойКлючами слез Любовь, и мрак – суровый,Как Смерти сень,– волшебною дубровой,Где Дант блуждал, обстанет ствол живой.Возноситесь вы гордой головой,О Гимны, в свет, сквозя над мглой багровойСинеющих долин, как лес лавровый,Изваянный на тверди огневой.Под хмелем волн, в пурпуровой темнице,В жемчужнице-слезнице горьких лон,Как перлы бездн, родитесь вы – в гробнице.Кто вещих Дафн в эфирный взял полон,И в лавр одел, и отразил в криницеПрозрачности бессмертной?.. Аполлон!
8
Апполон (лат.).
Материнство
I
Благословенная в женах,Доколе Мать не воспоилаЛежащего ЭммануилаВ благоприимных пеленах, —Едва знаменовался в снах,Сходивших на долину ила,Где семена богов струилаРека на медленных волнах,С Младенцем лик Богини темный.О Многогрудой, НеистомнойЭфесский возвещал кумир:«Всем чадам жизни млеком хлыну!» —И света тайн не видел мирВ жене, сосцы простершей сыну.
II
Земля мужей звала, нага,И семенем Семелы тлела.Вся в неге млечной нива млела:Небесный бык склонял рога.Где топчет ярых дев нога,Струя обилия белела;Грудь Афоманта тяжелела:Богатство смыло берега.О, преизбыток – и томленьеЗачатий тщетных!..Но моленье Услышано: ты понеслаДар вожделенный, плод нетленный —И над Младенцем замерлаУлыбкою богоявленной.
III
Всем посвящения венцыНам были розданы; и свитокПрочитан всем,– и всем напитокЛетейский поднесли жрецы.В дверь Лабиринта все пловцыВошли с клубком заветных ниток.Всем упоительный избытокСтруили нежные сосцы!Еще в отчизне темнолоннойДушой блуждает полусонной,С улыбкой материнских губ,Ладьи владелец колыбельной...Но млеко—хмель; и гостю любЗемли Забвенья зов свирельный,
