Шрифт:
1889
Сонет
Из крымских набросков
2.Notturno
Вячеслав Иванов
Золотые завесы
Di pensier in pensier,
di monte in monte
Mi guida Amor...
I
6
От мысли к мысли, от вершины к вершине Ведет меня Любовь... (ит.). Петрарка.
II
III
IV
V
VI
Певцы прекрасного, туман сомнений мрачныхДля вас не затемнил кастальских вод хрусталь.В струях поэзии холодных и прозрачныхНе скрыли вы заветную печаль.Для вас крушений нет и нет огней маячных,Утесы грозные пугают вас едва ль,И вы с доверчивой улыбкой новобрачныхГлядите пред собой в заманчивую даль.Картину знаю я: тюремный двор сырой...Он кажется еще мрачней и неприютнейВ холодном сумраке; вечернею поройПрисел в углу его певец беспечный с лютней,И там, где мрак и смерть и камень, и чугун,Он сыплет золото своих певучих струн.
Ночною тьмой оделись дали,И капли редкие дождя,Сухую почву бороздя,Почти бесшумно упадали,И Одалар с Медведь-горойКак бы закутались чадрой.Царила тишь волшебной сказки;Лишь теплый ветер, полный ласки,Разгоряченного лицаКасался нежно и несмело,А море, море без концаВо тьме незримое шумело,—И плеск дождя, и шум валов —Звучали песнею без слов.
Лучами стрел Эрот меня пронзил,Влача на казнь, как связня Севастьяна;И расточа горючий сноп колчана,С другим снопом примчаться угрозил.Так вечный сон мой жребий отразилВ зеркальности нелживого обмана...И стал я весь одна живая рана;И каждый луч мне в сердце водрузилРосток огня, и корнем врос тягучим,И я расцвел – золотоцвет мечей —Одним из солнц; и багрецом текучимК ногам стекла волна моих ключей...Ты погребла в пурпурном море тело,И роза дня в струистой урне тлела.
Сон развернул огнеязычный свиток:Сплетясь, кружим – из ярых солнц одно —Я сам и та, чью жизнь с моей давноПлавильщик душ в единый сплавил слиток.И мчась, лучим палящих сил избыток;И дальнее расторг Эрот звено,—И притяженной было сужденоЗвезде лететь в горнило страстных пыток.Но вихрь огня тончайших струн венцомОна, в эфире тая, облачала,Венчала нас Сатурновым кольцом.И страсть трех душ томилась и кричала, —И сопряженных так, лицо с лицом,Метель миров, свивая, разлучала.
Во сне предстал мне наг и смугл Эрот,Как знойного пловец Архипелага.С ночных кудрей текла на плечи влага;Вздымались перси; в пене бледный рот...«Тебе слугой была моя отвага,Тебе, – шепнул он, – дар моих щедрот:В индийский я нырнул водоворот,Утешного тебе искатель блага».И, сеткой препоясан, вынул онЖемчужину таинственного блеска.И в руку мне она скатилась веско...И схвачен в вир, и бурей унесен,Как Паоло, с тобой, моя Франческа,Я свил свой вихрь. Кто свеял с веждмой сон?
Таинственная светится рукаВ девических твоих и вещих грезах,Где птицы солнца на янтарных лозахПоют гроздий сок, примчась издалека,—И тени белых конниц – облака —Томят лазурь в неразрешенных грозах,И пчелы полдня зыблются на розахТобой недоплетенного венка...И в сонной мгле, что шепчет безглагольно,Единственная светится рукаИ держит сердце радостно и больно.И ждет, и верит светлая тоска,И бьется сердце сладко-подневольно,Как сжатая теснинами река.
Ты в грезе сонной изъясняла мнеРечь мудрых птиц, что с пеньем отлетелиЗа гроздьем – в пищу нам, мы ж на постелиТоржественной их ждали в вещем сне.Эфирных тел в божественной метелиТак мы скитались, вверя дух волнеБесплотных встреч, – и в легкой их странеНас сочетал Эрот, как мы хотели.Зане единый предизбрали мыДля светлого свиданья миг разлуки:И в час урочный из священной тьмыСоединились видящие рукиИ надо мной таинственно возникТвой тихий лик, твой осветленный лик.
Та, в чьей руке златых запруд ключи,Чтоб размыкать волшебные Пактолы;Чей видел взор весны недольней долыИ древних солнц далекие лучи;Чью розу гнут всех горних бурь Эолы,Чью лилию пронзают все мечи,—В мерцании Сивиллиной свечиДуш лицезрит сплетенья и расколы.И мне вещала: «Сердце! рдяный сад,Где Тайная над белым покрываломЖивых цветов вздыхает теплый яд!..Ты с даром к ней подходишь огнеалымИ шепчешь заговор: кто им заклят,Ужален тот любви цветущим жалом».