Чтобы рассеять своих агентов влияния, финансовые средства и прочие активы по всему миру, Борман обзавелся морскими и воздушными линиями. К ним относились уже однажды упомянутое испанское пароходство Compania Naviera Levantina, а также итальянская авиакомпания Linee Aeree Transcontinentali Italiane (LATI), до войны осуществлявшая регулярные воздушные рейсы в Южную Америку – из Рима через Севилью в Испании и Вилья-Сиснерос в Испанской Сахаре, затем к португальским островам Зеленого Мыса, через Атлантику в города Натал или Ресифи в Бразилии и, наконец, в Рио-де-Жанейро и Буэнос-Айрес. Таким образом, Борман располагал коридором регулярного сообщения для переброски людей и грузов между Иберией и Южной Америкой, не используя самолеты люфтваффе и не компрометируя немецкую авиакомпанию Lufthansa. Излюбленным самолетом Бормана был трехмоторный Savoia-Marchetti 75 GA (индекс GA – от итал. grande autonomia, «большая дальность») грузоподъемностью чуть более тонны и дальностью полета 7 тыс. км. Это было идеальное транспортное средство для переброски произведений искусства, драгоценных камней или больших партий наличных денег в немецкие посольства и консульства в Латинской Америке. Обратными рейсами в Германию доставлялись ценное сырье [127] и другие материалы.

На самом деле, большая часть денег, пересылаемых в немецкие посольства по всему миру на проведение тайных операций Бормана, представляла собой фальшивые пяти-, десяти-, двадцати– и пятидесятифунтовые банкноты, в которых вряд ли смогли бы распознать подделку в каком-нибудь отдаленном районе. Эти купюры производились в рамках операции «Андреас» с декабря 1942 года по февраль 1945 года – их изготавливали 142 заключенных-еврея в блоках 18 и 19 концлагеря Заксенхаузен под Берлином. Также эта операция была известна под названием «БернХард» [128] – по имени возглавлявшего ее штурмбаннфюрера СС Бернхарда Крюгера. Как только была добыта бумага необходимого качества, началось изготовление поддельных фунтовых банкнот различного достоинства. Их номинальная стоимость составляла 134 609 945 фунтов стерлингов – это равнялось 377 млн долларов по курсу 1944 года или 4,6 млрд долларов сегодня с учетом снижения покупательной способности валюты – то есть около 10 процентов от всех находившихся в обращении британских банкнот. Согласно первоначальному плану, пачки фальшивых денег должны были разбрасываться с самолетов над Британскими островами для дестабилизации экономики Англии, однако с 1943 года Германия не располагала достаточным количеством самолетов для проведения подобной операции. Вместо этого деньги отмывались через швейцарские банки и зарубежные компании, в частности в Голландии, Италии и Венгрии.

Главной задачей для Бормана теперь было перемещение денег в любой форме – фальшивых, краденных и даже в виде государственных ценных бумаг, имеющих законную силу – в безопасные убежища за границей. Эта часть плана под кодовым названием «Операция «Полет орла» [129] была выполнена; она подразумевала открытие многочисленных счетов в иностранных банках и создание инвестиционных фондов в иностранных компаниях, управление которыми осуществлялось в интересах Германии. Например, между 1943 и 1945 годами более двухсот немецких фирм зарегистрировали свои филиалы в Аргентине; денежные и прочие активы – в том числе патенты на изобретения – переводились через подставные фирмы в Швейцарии, Испании и Португалии в аргентинские филиалы немецких банков, такие как Banco Alem'an Transatlantico. Затем эти средства поступали в немецкие компании, работающие в Аргентине, – такие как автомобилестроительная компания Mercedes Benz, первый зарубежный завод которой был построен в этой стране. Центральные офисы устанавливали для своих зарубежных филиалов завышенную трансфертную цену на их продукцию, произведенную в Аргентине; если, предположим, себестоимость комплектующих для сборки грузовика Mercedes составляла 5 тыс. долларов, то германская головная компания Mercedes Benz «продавала» их аргентинскому филиалу за 6 тыс. долларов, а суммы, складывавшиеся из разницы между реальной и трансфертной ценой, оседали на счетах головных компаний в аргентинских банках. После войны их можно было снять, не опасаясь вызвать подозрение властей Аргентины и тем более Западных союзников. Те же самые компании после 1945 года предоставляли рабочие места скрывавшимся нацистским военным преступникам. Например, Адольф Эйхман работал на заводе Mercedes Benz в городке Гонсалес Катан на окраине Буэнос-Айреса под именем Рикардо Клемент с 1959 года по 11 мая 1960 года, когда его похитили агенты израильской разведки Моссад.

Эту схему отмывания денег Борман использовал в работе с компаниями в Португалии, Испании, Швеции и Турции. К 1945 году только в Швеции и Турции у него накопилось около 18 млн долларов в шведских кронах и 12 млн долларов в турецких лирах. Главным образом эти деньги хранились в шведском банке Stockholms Enskilda Bank и в расположенных в Стамбуле филиалах банков Deutsche Bank и Deutsche Orientbank.

Другой важной частью операции «Полет орла» было приобретение пакетов акций или долей в капитале зарубежных компаний, преимущественно североамериканских. Ради этого Борман обратился к некогда крупнейшему игроку в такие игры – концерну IG Farben. Со времени своего основания в 1926 году компания IG Farben сделала частью своего всемирного картеля множество американских компаний. К моменту объявления Германией войны США – после налета на Пёрл-Харбор – IG Farben владела контрольными пакетами акций в 170 американских компаниях и была миноритарным акционером еще в 108 компаниях. Борман обратился за советом к ее президенту, Герману Шмитцу, а также к бывшему рейхсминистру экономики доктору Ялмару Шахту. Сообща они могли координировать перемещение финансовых средств нацистов через швейцарские банки, Банк международных расчетов или через третьи лица и компании. Так, например, братья Якоб и Маркус Валленберги из Швеции приобрели через принадлежащий им Stockholms Enskilda Bank (SEB) компанию American Bosch Corporation, дочернюю фирму располагавшейся в Штутгарте компании Robert Bosch GmbH. Сделано это было в интересах «организации» Бормана, однако номинальными владельцами компании являлись братья Валленберг. В качестве компенсации за труды они получили 1 тонну золота в слитках, которое было размещено на номерном счете SEB в швейцарском банке. Кроме того, стокгольмский банк Валленбергов приобретал для Бормана акции и облигации на Нью-Йоркской фондовой бирже, а также предоставлял крупные кредиты заводу Norsk Hydro ASA в городке Рьюкан (Норвегия), который был важным звеном в производстве «тяжелой воды» [130] для нацистской программы создания ядерного оружия. Само собой разумеется, держателем контрольного пакета акций завода Norsk Hydro ASA был концерн IG Farben.

Таким образом Борману удалось создать примерно 980 подставных компаний, [131] из которых 770 находились в нейтральных странах: 98 в Аргентине, 58 в Португалии, 112 в Испании, 233 в Швеции, 234 в Швейцарии и 35 в Турции; несомненно, были и другие, о существовании которых так никогда и не стало известно. Каждая из этих компаний представляла собой канал для утечки капитала из Германии, каждая ждала, пока в нужный момент Борман не отдаст приказ. В лучших традициях концерна IG Farben, имена истинных владельцев и бенефициаров этих компаний оставались тщательно охраняемой тайной, поддерживаемой с помощью определенных уловок, как это вкратце описано у известного журналиста CBS Radio Пола Мэннинга в книге «Martin Bormann: Nazi in Exile» («Мартин Борман: нацист в изгнании»): «Борман применял все известные средства, чтобы скрыть имя их владельца и схемы их работы: он использовал номинальных владельцев, опционные договоры, картельные соглашения, бланковые передаточные надписи на предъявителя, условные депозиты у третьих лиц, договоры залога и кредиты под залог, право первого отказа, контракты на доверительное управление, контракты на оказание услуг и патентные соглашения». [132] Самым главным из этих инструментов были облигации на предъявителя – ценные бумаги любой стоимости, выпускаемые банками, компаниями и даже правительствами, часто в кризисные времена. Поскольку они не являются именными, не ведется никаких записей об их держателях или производимых с ними операциях, поэтому они так привлекательны для инвесторов, желающих сохранить анонимность. Их владелец, кем бы он ни был, мог беспрепятственно продать в каком-нибудь Буэнос-Айресе облигации, выпущенные в Цюрихе. Гитлер однажды сказал Борману: «Зарывай свои сокровища поглубже – они понадобятся тебе для создания Четвертого рейха». [133]

Вместе с финансовыми активами Третьего Рейха нужно было спасти и его руководство, в частности Адольфа Гитлера с его ближайшим окружением. Убежище для фюрера следовало выбирать очень тщательно и осторожно. Когда в 1940 году подобная задача встала перед англичанами, ее решение было простым: если угроза вторжения из-за пролива стала бы реальной и провалились бы планы по разгрому плацдарма немецкого десанта, могучий британский флот мог доставить королевскую семью и членов правительства в Канаду, чтобы войну можно было продолжать из доминионов и колоний. Но Германия не имела заморских владений – по условиям Версальского договора 1919 года она лишилась своих немногочисленных колоний в Африке и в Тихом океане.

Однако нечто вроде немецкой колонии де-факто по-прежнему существовало в Латинской Америке, куда поколение за поколением эмигрировали многие тысячи немцев. Их общины были сплоченными и коммерчески активными, и Борман поддерживал с ними связи через зарубежное подразделение НСДАП. Однажды его внимание привлекла папка с документами времен Первой мировой войны, составленными молодым офицером разведки Вильгельмом Канарисом. В них Канарис описывал свой побег из лагеря для интернированных в Чили в 1915 году через Патагонию – обширную и почти безлюдную область на юге Чили и Аргентины, где большую часть поселенцев составляли немцы.

Оберлейтенанта цур зее Канариса приютила немецкая община в маленьком городке у подножья аргентинских Анд. Ее изолированность и строго патриотическое отношение к Германии имели немалое значение. Однако будь это место выбрано для такой совершенно секретной операции исключительной важности, пригодились бы и теплые отношения с правительством Аргентины. По счастью, в результате военного переворота в Буэнос-Айресе в 1943 году власть оказалась в руках режима, симпатизировавшего нацистам. В частности, один из высокопоставленных членов нового правительства, полковник Хуан Доминго Перон, к тому времени уже два года находился на содержании у немецкой разведки. Теперь, когда все элементы мозаики были на месте – в банках Аргентины размещены огромные средства, у власти находились коллаборационисты, а значительная часть промышленности и торговли в стране принадлежала этническим немцам – можно было приступать к выполнению намеченного плана.