Героем «Противоречий» взят молодой образованный человек, живущий на кондициях у богатого помещика. Молодого человека мучает важный вопрос об участи тех людей, кому суждено жить в вечных заботах, в борьбе за кусок насущного хлеба.

В повести появляется обаятельная девушка, дочь помещика, у которого живет на кондициях герой. Молодые люди объясняются в чувствах. А повесть, увы, становится рассудочно-многословной. Влюбленный герой говорит любимой: для него, не знающего, что будет с ним завтра, несбыточна мысль о счастье.

Родители выдают девушку замуж. Герой покоряется и уезжает, описывая свои душевные страдания в письмах к другу. Героиня заболевает чахоткой. Только в предсмертный ее час видится с ней несчастный герой. Он страдает, любит и… рассуждает. А автор так и не замечает, что повесть его, начатая с противоречий жизни, обернулась слезливой, бездейственной и многословной мелодрамой.

– Этакая чепуха! – воскликнул, прочитав «Противоречия», Виссарион Белинский.

А написал «Противоречия» укрывшийся под псевдонимом Михаил Евграфович Салтыков. Нет нужды, что он и сам будет отказываться впоследствии от этой пробы пера. Теперь он задумал новую повесть и предназначает ее для «Современника».

«Современник» получил в это время неожиданный удар от своих друзей москвичей. В «Отечественных записках» в связи с подпиской на новый 1848 год было объявлено, что журнал напечатает произведения Грановского, Боткина…

Да и сколько же раз должен писать им Белинский, что, поддерживая Краевского, они губят «Современник»!

Напрасны все письма в Москву. И Боткин и Грановский не могли простить, что«Современник» напечатал «Письма с улицы Мариньи». Грановский был в ужасе: чего доброго, и Белинский, разделяя мысли Герцена, будет так же писать об Европе? Боткин без обиняков говорил о заслугах буржуазии, которых не увидел опрометчивый автор.

Споры, начатые в Париже, Белинский закончил теперь несколькими выводами для себя, прямо связанными с будущим России. Он писал москвичам, что прогресс России начнется не прежде, как с той минуты, когда русское дворянство обратится в буржуазию. И еще одну мысль утверждал в своих письмах Белинский: в капиталистическом обществе промышленность – источник великих зол, но она же и источник великих благ для общества. Капиталистическая промышленность – последнее зло во владычестве капитала, в его тирании над трудом.

…Как-то раз Виссарион Григорьевич начал писать Боткину о легкой болезни, случившейся с ним после возвращения в Петербург. Потом отвлекся от письма и уехал в редакцию «Современника».

Когда он вернулся, в кабинет зашла Мари:

– У меня к тебе серьезный разговор.

– Слушаю, Мари. – Белинский, усталый, прилег на кушетку.

– Ты пишешь Василию Петровичу, что был немножко нездоров…

– А ты прочитала? О, ненасытное женское любопытство! Может быть, думала, что я буду описывать Боткину свои парижские похождения? Неужто угадал?

Но Мари была сосредоточена на тревожной мысли:

– Ты ошибаешься, считая свою недавнюю болезнь пустяковой. У тебя опять открылись в то время раны в легких. Тильман даже струсил…

– А раны исчезли – и я чувствую себя препорядочно, – отвечал Виссарион Григорьевич.

Мари дала ему микстуру, заботливо оправила подушку.

– Пришли ко мне Олюшку, – попросил Белинский и поглядел вслед Мари. Зачем завела она этот разговор? Разве он и сам не знает, что может умереть, даже будучи на ногах и в полном сознании?

Оля не замедлила явиться на зов отца. К великой его радости, она несла парижский зоологический альбом, а он всегда мечтал, что воспитает дочь в глубоком уважении к естественным наукам.

Правда, зоологический альбом был изрядно потрепан. Кое-какие страницы были порваны так, что звери всех стран земли остались кто без головы, кто без ног.

– Ах ты собака моя! – сокрушался Виссарион Григорьевич. – Не побоялась ни льва, ни тигра, храбрая собака! Дай-ка мне вон ту бутылку с клеем.

Предвидя новую занимательную игру, Ольга Виссарионовна бросилась исполнять отцовское поручение.

Шел к концу 1847 год. Императору Николаю I готовили отчет о действиях Третьего отделения и корпуса жандармов. Шеф жандармов не скрывал своей озабоченности.

В течение прошлого года, значилось в отчете, главным предметом рассуждений во всех кругах общества была непонятная уверенность, что вашему величеству непременно угодно дать полную свободу крестьянам. Эта уверенность поселила во всех сословиях опасение, что от внезапного изменения существующего порядка вещей произойдет неповиновение, смуты и даже самое буйство между крестьянами.