— Разбудите Кумбхакарну! — приказал Равана.

Зал дворца загудел — тысячи отправились к пещере со спящим исполином.

Его храп стал слышен сразу за городской стеной, несмотря на то что до пещеры было не менее трех йоджан. По мере приближения к пещере свистящие звуки нарастали, а у входа в пещеру первых, кто туда собирался войти, отбросило словно бы порывом Ваты. Поняв, что войти к Кумбхакарне можно лишь тогда, когда исполин вбирает ноздрями воздух, в пещеру вбежала первая сотня ракшасов, за нею вторая и третья.

Устроившись таким образом, чтобы им не мешало дыхание Кумбхакарны, ракшасы разом крикнули. С неба попадали птицы, но Кумбхакарна даже не пошевелился. Длинные толстые волосы, вившиеся на его груди, продолжали колыхаться, как черные змеи. Тогда несколько десятков ракшасов, из тех, что посмелее, взобрались на грудь исполину и стали нещадно колотить по ней молотами, вбивать между ребрами острые осколки больших камней. И это не помогло. Кто–то придумал привести слонов, и целое стадо их провели по груди спящего. Кумбхакарна дышал так же ровно.

И когда уже была потеряна надежда его разбудить, Кумбхакарна приоткрыл щели глаз и, не поднимая головы, протянул руку к громоздившимся у входа в пещеру тушам животных. Открылась огромная пасть, подобная входу в царство Ямы, и туда одна за другой полетели туши кабанов и оленей. Послышались звуки перемалываемых костей. Огромный комок проскочил в горло, вздувшееся, подобно горе.

Немного подкрепившись, великан приподнялся на локте и спросил ракшасов:

— Что там стряслось? Зачем вы меня разбудили?

И стали ракшасы наперебой объяснять исполину, что произошло за время его пятилетней спячки. Узнал Кумбхакарна о том, что сгорела столица, сожженная огромной обезьяной, но была восстановлена в прежнем великолепии, что на Ланке высадилось обезьянье войско, что брат его Вибхишана перелетел к Раме и воюет на его стороне, что первую битву у стен столицы пришельцам удалось выиграть, что Равана просит его о помощи.

Кумбхакарна покачал огромной головой.

— Мой неразумный брат! Конечно же ему надо было возвратить Ситу Раме. Упрямство до добра не доводит. Но все же я ему помогу. К тому же, — добавил он, облизывая растрескавшиеся губы, — что может быть слаще обезьяньего мяса!

И поднялся Кумбхакарна во весь свой огромный рост и зашагал к городской стене, сопровождаемый воинами Раваны. Самый высокий из ракшасов едва достигал его лодыжки.

Воодушевленное победой, воинство Сугривы готовилось к штурму столицы ракшасов. Участки стены были уже распределены между отдельными обезьяньими племенами, выдвинутыми на переднюю линию. Был назначен сигнал, по которому должно начаться одновременное наступление, и определен план движения по вражескому городу.

Тем больший переполох вызвало появление Кумбхакарны. Исполин шагал, неся в одной руке меч, а в другой копье. Железные доспехи на нем гремели так, что их было слышно издалека. Земля прогибалась под его каменными сандалиями, реки выливались из берегов, когда он переходил их вброд, и самая глубокая из них не достигала ему до пупка. Казалось, над головою Кумбхакарны клубились грозовые тучи. Сразу все вокруг потемнело. Взревел Океан, повелитель рек, как во время непогоды, до неба взметнул пену. Из леса выбежали стаи шакалов с пламенеющими как угли глазами и, запрокинув головы, завыли на почерневшее солнце. Среди бела дня промчалось и с грохотом свалилось в море небесное тело в форме кувшина без ручек.

Воины Раваны, шедшие за исполином, зашептались:

— Что бы это значило? Почему так сгустились черные тучи? Слышите, как закаркали синие вороны и хрипло лают шакалы? И что это пролетело и упало, поднимая огромные волны?

Но исполин шагал, не обращая внимания на зловещие приметы. Перемахнув через горы, он очутился перед городскими воротами.

Одновременно с выходом исполина на равнину туда выкатили из ворот грозные ряды двухколесных боевых колесниц, выскочили отряды всадников на леопардах, львах, антилопах, гигантских быстроходных птицах и на драконах. За ними двигались с грозным кличем ракшасы, вооруженные чем попало.

Но обезьяны, казалось, ничего этого не замечали. Охваченные ужасом, остолбенев, они смотрели на великана, на его разверстую пасть с огромными зубами, на свирепые глаза, вращающиеся подобно тележным колесам, на дергавшееся над левым глазом веко, на цепь из бриллиантов, сиявших на шее, подобно звездам. Замерли лапы, сжимавшие дубины, секиры, колья и камни. Придя же в себя, они с отчаянным визгом бросились врассыпную, а Кумбхакарна, догоняя их, хватал и не останавливаясь десятками отправлял в свою пасть, выплевывая оружие. Огромные челюсти двигались, как жернова, и их шум сливался с рокотом вышедшего из берегов Океана.