Мелисса-Джейн, должно быть, услышала скрип гравия под колесами «ровера» – она, разумеется, ждала – и выбежала из дверей на подъездную дорогу, прямо в лучи фар. Питер забыл, до чего она милая. У него сжалось сердце.

Когда он вышел из машины, Мелисса-Джейн бросилась к нему и обхватила, крепко-крепко. Он тоже обнял ее, и они долго стояли так, молча, не в силах говорить. Эм Джи была ужасно нежная и теплая. И живая.

Наконец Питер взял ее за подбородок и заглянул в лицо. Огромные фиолетовые глаза наполнились слезами счастья, Мелисса-Джейн громко засопела. В ней уже проступала старомодная английская фарфоровая красота; этой девочке не грозили страдания из-за угрей или мучительное созревание.

Питер серьезно поцеловал ее в лоб.

– Простудишься, – сварливо сказал он.

– Ой, папа, какой ты ворчун. – Она улыбнулась сквозь слезы, встала на цыпочки и поцеловала его в губы.

Они ели лазанью и кассату [5] в итальянском ресторане в Кройдоне. Говорила в основном Мелисса-Джейн. Питер смотрел и слушал, наслаждаясь ее свежестью и молодостью. Трудно было поверить, что ей нет еще четырнадцати – физически очень развитая (груди под белым свитером с высоким воротником больше не казались нераспустившимися бутонами), Мелисса-Джейн вела себя как вполне зрелая женщина, и лишь изредка смешки и молодежный жаргон выдавали ее.

Вернувшись в коттедж, она приготовила «Овалтин», [6] и они выпили его у огня, заранее планируя каждую минуту выходных и старательно обходя пропасти и негласные табу в своих отношениях, средоточием которых была «мама».

Когда пришла пора ложиться спать, Эм Джи села к Питеру на колени и пальцами разгладила ему морщинки на лице.

– Знаешь, на кого ты похож? – спросил она.

– Говори, – подбодрил он.

– На Гэри Купера [7] ... только моложе, конечно, – торопливо добавила она.

– Да уж, – усмехнулся Питер. – Ты-то откуда знаешь о Гэри Купере?

– По телику в воскресенье показывали «Полдень».

Эм Джи снова поцеловала его. У ее губ был вкус сахара и «Овалтина», а волосы пахли чистотой и свежестью.

– Сколько тебе лет, пап?

– Тридцать девять.

– Ну, это ведь не так уж много, – неуверенно утешила она.

– Иногда я кажусь себе старым, как динозавр...

В этот миг возле пустой чашки загудело – резко, назойливо, – и Питер почувствовал, как внутри у него все сжалось.

«Не сейчас, – взмолился он про себя. – Не сегодня. Я ведь так давно с ней не виделся».

Приборчик был размером с пачку сигарет, с одним-единственным гневно алеющим глазком. Питер неохотно взял приспособление и, по-прежнему держа дочь на коленях, включил миниатюрную рацию и нажал кнопку приема.

– Тор один, – сказал он.

Едва слышный из-за помех – прибор работал почти на пределе дальности – пришел ответ:

– Генерал Страйд, «Атлас» объявил «Альфу».

«Опять ложная тревога, – с горечью подумал Питер. За последний месяц „Альфу“ объявляли раз десять... – Но почему именно сегодня?»

«Альфой» назывался сигнал к началу антитеррористической операции, по которому группа собиралась и ждала команды «Браво» – приказа на вылет.

– Передайте «Атласу», через семь минут мы будем в состоянии «Браво».

Четыре с половиной минуты из этих семи нужны ему, чтобы добраться до базы. Решение снять дом вдруг показалось опасным излишеством. За четыре с половиной минуты могут погибнуть невинные люди.

– Дорогая, – он нежно прижал к себе Мелиссу-Джейн, – прости.

– Да ладно, – напряженно бросила она.

– Скоро мы опять увидимся, я обещаю.

– Ты всегда обещаешь, – прошептала девочка, хотя видела, что отец ее уже не слушает. Питер выпустил ее и встал, стиснув зубы; густые темные брови почти сошлись над узким прямым аристократическим носом.

– Закрой за мной, дорогая. Если это «Браво», я пришлю за тобой шофера. Он отвезет тебя в Кембридж, и я позвоню маме, чтобы она тебя ждала.

Натягивая теплую армейскую шинель, он вышел в ночь; Мелисса-Джейн услышала, как заработал стартер, заскрипели по гравию шины и шум мотора стал удаляться.

Диспетчер в Найроби выждал пятнадцать секунд после назначенного для сейшельского рейса времени и вызвал борт сам – раз, другой, третий, – но не получил ответа. Он проверил другие каналы, в том числе чрезвычайный, для непрерывной связи с рейсом 070. Тщетно.

Прошло сорок пять секунд с тех пор, как «Спидберд 070» должен был появиться в эфире. Диспетчер взял желтую карточку рейса из гнезда «все в норме» и переложил в другое – «нет связи». Немедленно включились системы поиска и оповещения.