Но она только смеялась. Осторожность – ее второе имя. Постоянный мужской надзор лишал ее возможности быть эксцентричной – такой, какими были многие ее подруги.

И вот сейчас, оставшись без контроля всего на несколько дней, пока дед занялся интригами, а Арсена поглотили терзания по поводу несчастной любви, Лоретта словно очнулась от глубокого сна.

Она видела, что на нее восхищенно смотрит не только шевалье де Вилмарт, но и многие другие мужчины. Симпатия со стороны Гаспара д’Оллери приятно щекотала ее самолюбие. Это было восхитительно и неопасно. Девушка еще не полностью понимала, какой волшебной силой наделила ее природа, и не могла пустить в ход все свое очарование. Но какие-то извечные женские уловки уже давались ей с легкостью: вовремя улыбнуться, придать голосу особо ласковый тон, сверкнуть на миг глазами и тут же спрятать жемчужный взор под завесой длинных пушистых ресниц. Появление барона д’Оллери позволило Лоретте попрактиковаться в искусстве кокетства и соблазнения. Она не отдавала себе в том отчета, но действовала инстинктивно и, к своему удивлению, добилась больших успехов.

Барон был надежен и честен. Девушка, присмотревшись к нему внимательней, поняла, что ее ухажер питает к ней некие чувства. Но была ли это любовь? Она не могла сказать, потому что ни разу не любила сама. Чужие романы, развивавшиеся на ее глазах, не прибавили ей никакого опыта. Несколько дней юная мадемуазель де Мелиньи подсознательно пыталась убедить себя, что симпатия, которую она испытывает к Гаспару, и есть любовь. Отважный человек, не лишенный привлекательности, явно бесстрашный и надежный – что еще нужно для того, чтобы полюбить?

Но внезапно на нее обрушилось нечто совсем иное.

Желтоглазого виконта с тонким правильным профилем она сразу начала считать кем-то особенным. Подумаешь, всего один танец, просто разговор. И все же его образ постоянно преследовал ее, хотя она и не желала думать об этом, туманно опасаясь возникшего чувства к почти незнакомому человеку. А потом…

О том, что произошло с ней потом, Лоретта старалась не вспоминать: все ее существо мгновенно точно охватывало жаром. Она краснела невпопад, казалась себе смешной и глупой. В янтарной глубине глаз виконта де Бланко просвечивала тайна. И даже не одна, а целое множество. Это был не человек, а клубок загадок! Из него категорически ничего невозможно было вытянуть, а Лоретте хотелось знать все.

Тигриные глаза таили в себе нечто опасное, но невообразимо привлекательное. Нечто, чему девушка при всем своем желании не могла найти точного определения. Впрочем, точные определения ей сейчас не давались.

И тут такой скандал! Что сказал дед, лучше и не вспоминать. Лоретта никогда еще не слышала, чтобы граф де Мелиньи так кричал, и уж точно никогда он не срывался на собственную внучку. Он не остановился, даже когда девушка зарыдала.

– Как ты могла так по-дурацки себя вести! Как ты могла вообще выезжать с незнакомцем! – пылал гневом граф де Мелиньи. – Если бы ты знала, Лоретта, что это за семья!

– Но я же не знала!

– Не смей защищать его и перечить мне! – прикрикнул на внучку старый граф. – Эта семья прогнила насквозь! Виконт де Бланко – или слепое орудие в руках своего дяди, или прямой пособник! Третьего не дано. Старый маркиз де Франсиллон ненавидит меня такой ненавистью, которая не остынет никогда!

Лоретта подумала, что сам дедушка испытывает подобные чувства, но вслух произнести это не решилась.

– Давным-давно, – вдруг разоткровенничался граф, – я познакомился с юной девушкой, но родители уже обещали ее маркизу. Несмотря на наши чувства, несчастную выдали за Франсиллона. Уже тогда он был человеком язвительным и распутным. Мы с юной маркизой продолжали поддерживать знакомство, переписывались. И однажды Франсиллон обнаружил эти письма. Невинные, уверяю тебя. Просто дружеская переписка. Не миновало и нескольких недель, как она умерла. При необычных обстоятельствах. Движимый ревностью, маркиз возжаждал отомстить мне за воображаемое оскорбление. Я же не мог простить ему смерти юной маркизы. С этого все и началось. Потом он много раз плел интриги против меня. Однажды ему даже удалось оклеветать меня перед моими друзьями. В результате я чуть не утратил доброе имя. Меня обвинили в том, что я едва не отправил на эшафот одного священника. Это было во времена Фронды. Не стану рассказывать тебе всего, но будь уверена, что Франсиллон – страшный человек. Он свел в могилу свою супругу, он всю жизнь манипулировал людьми, он ненавидит меня все эти годы с такой силой, которую ты и представить не можешь. Он пойдет на все, чтобы отомстить мне. А виконт, его вероятный наследник, желая того или нет, подчинится дяде, чтобы не лишиться денег.

Лоретта внимала всем этим ужасающим признаниям и пыталась вставить хоть слово. Но ее слабые оправдания не были услышаны. Граф де Мелиньи заявил, что охотно выдал бы ее замуж за шевалье де Вилмарта, лишь бы пресечь непрезентабельное знакомство с виконтом де Бланко, и пообещал так и сделать, если Лоретта отважится еще хотя бы раз заговорить с негодяем. После чего велел отправляться в свою комнату, а на балы ходить исключительно в сопровождении Арсена или – тут Лоретта похолодела – барона д’Оллери. Потому что он, граф де Мелиньи, в ближайшие же дни побеседует с бароном касаемо его вероятной женитьбы на Лоретте. И так как никаких препятствий к заключению этого брака граф не видит, то пусть внучка лучше готовится к свадьбе, а не льет слезы.

Лоретта пришла в ужас. Хотя Гаспар казался хорошим человеком, она уже вовсе не жаждала выходить за него замуж. Честно говоря, ей даже страшно было подумать о такой будущности. Всего несколько встреч с виконтом де Бланко произвели на нее поистине чудотворное действие. Теперь Лоретта могла себе признаться, что влюбилась – впервые в жизни! Но почему, почему, хотя любовь долготерпит, как говорил отец Анри, она ставит такие препятствия?

Хуже всего было то, что Арсен принял сторону деда. Он уважал старика и поддерживал его точку зрения, даже если в глубине души знал, что тот неправ. Однако на Арсене лежали обязанности будущего графа де Мелиньи, и не все утверждения деда были ошибочными. И если ныне здравствующий граф полагал, что лучше знает своего противника и его хитрости, значит, ему виднее.

Версия графа, будто Дориан де Бланко подослан дядей, чтобы испортить репутацию Лоретты в качестве мести де Мелиньи, представилась подозрительному Арсену убедительной. Он с жаром поддержал ее и потом, на следующий день и уже наедине, попытался убедить сестру, как фатально она ошиблась в малознакомом человеке. Лоретта не хотела верить в такое. Дориан был искренен, она это видела и знала. Он мог бы лгать, о да, но музыкой люди не лгут.

Впрочем, объяснить это Арсену оказалось невозможно.