Закономерно возникает вопрос: чем обусловлена и на чем держится эта философская традиция, а также в чем ее отличие от западной философии? Иначе говоря, каковы специфические черты русской философии, придающие ей качество оригинальной философской традиции?

Социокультурные предпосылки русской религиозной философии. Русская философия возникла в XIX веке, когда Россия имела за своими плечами более чем тысячелетнюю историю. Решающим фактором ее возникновения (предопределившим в значительной степени и ее основное содержание) явились реформы Петра I, которые, с одной стороны, придали мощный импульс к модернизации России, ввели ее в когорту Европейских держав в качестве очень мощной политической и военной силы; а, с другой стороны, произошла ломка традиционных культурных ценностей, жизненных устоев и привычного русским быта. В социальной структуре российского общества сформировалось три основных слоя: правящая элита, более или менее глубоко усвоившая европейскую ученость и западные ценности, народные массы (в основном крестьянство), сохранившие верность традиционным ценностям, и интеллигенция, образованная часть общества, сложившаяся из разных социальных групп (дворянства, мещан, духовенства, купечества и т. п.). Русская философия возникает именно в среде интеллигенции, положение которой в обществе было двусмысленным, потому что своей образованностью, ученостью и культурными навыками она походила на правящий класс, а своим порой бесправным положением и уровнем благосостояния фактически примыкала к народным массам. Положение интеллигенции усугублялось тем обстоятельством, что в народе она воспринималась негативно из-за того, что внешне (по одежде, по владению иностранными языками и т. д.) мало, чем отличалась от господствующих классов. В этой ситуации интеллигенция ощущала себя как бы между молотом государственной (самодержавной) власти и наковальней народного недоверия. Она чувствовала себя изгоем в своей собственной стране, была чужой среди своих. На этой основе в среде интеллигенции пробуждаются глубокие и мучительные духовные искания, жажда смысла жизни в бессмысленной для нее ситуации и стремление к философской рефлексии, позволяющей объяснить не только ее положение, но и жизнь в России, в мире в целом. Эта тенденция привела к величайшему взлету русской художественной литературы и публицистики. Она же явилась мощным фактором развития в России науки, техники и искусства в целом. На этой почве произрастает и русская религиозная философия.

Культурное своеобразие русской философии. В качестве характерной и определяющей черты античной философии мы называли космоцентризм, средневековой философии – теоцентризм, философии Возрождения и Нового времени – антропоцентризм. Если с этой точки зрения посмотреть на русскую философию, то она – антропо-тео-космоцентрична. Подобное утверждение только на первый взгляд кажется нелепым и содержащим в себе роковое противоречие, поскольку центр всегда один. Однако при более глубоком подходе все эти сомнения могут быть отброшены. Русская философия антропоцентрична не только потому, что она свое главное внимание уделяет проблеме человека, но и потому, что она и мир познает через человека. «Философия, – писал Н.Бердяев, – и есть внутреннее познание мира через человека, в то время как наука есть внешнее познание мира вне человека» (Бердяев Н.А. Философия свободы. Смысл творчества. М.1989. С.295).

Теоцентричной русская философия является потому, что «понять человека можно лишь в его отношении к Богу. Нельзя понять человека из того, что ниже его, понять его можно лишь из того, что выше его. Поэтому проблема человека во всей глубине ставилась лишь в религиозном сознании» (Бердяев Н.А. О назначении человека. М.1993. С.55). Главное в человеке, с точки зрения христианской традиции, то, что он есть образ и подобие Божие. Драма человека в его индивидуальном и общественно-историческом существовании заключается именно в его взаимоотношениях с Богом, зависит от того, чего в нем больше: любви к Нему или отчуждения от Него. Русские философы, вернувшиеся в лоно христианской традиции, стали глубже понимать жизнь. Благодаря этому усилилась прогностическая сила философии. Исторический опыт XX столетия убедительно показал, что эти установки русской философии оказались более правильными. Чисто рационалистическое объяснение мира недостаточно, во многом ошибочно и не содержит в себе сколько-нибудь верного прогноза на будущее. Одному только разуму истина в ее полноте и цельности не открывается. Вера в человеческий разум, на которой строилась вся классическая философия Запада, не оправдалась. История человечества, особенно в XX веке, пошла совершенно не в том направлении, в каком ее видели многие мыслители Нового времени. Сам человек оказался неразумным, потому что потерял связь с Богом. К сожалению, именно Россия пошла по этому пути, не вняв предостережениям Ф.М.Достоевского в «Бесах» и «Легенде о Великом Инквизиторе», Вл. Соловьева в «Краткой повести об Анти-Христе», авторов «Вех» (Н.Бердяева, С.Булгакова, М.Гершензона, А.Изгоева, Б.Кистяковского, И.Струве, С.Франка), которые в 1909 году с поразительной точностью предсказали, чем может обернуться для России увлеченность русской интеллигенции идеей социалистической революции. Таким образом, религиозность русской философии составляет не только ее отличительную черту, но и несомненное достоинство.

Космоцентризм русской философии также имеет антропологические корни, поскольку в ней был заново осмыслен библейский сюжет о грехопадении человека, повлекшем за собой падшесть всей природы и космоса. Господь говорит Адаму, нарушившему Его заповедь: «проклята земля за тебя» (Быт. З; 17). В русской философии (в особенности в творчестве Вл. Соловьева, Н.Федорова – основоположника русского космизма, Н.Бердяева, С.Булгакова,

П.Флоренского) глубоко осмысливается вопрос об ответственности человека за природу и весь космос. «Самая большая религиозная и нравственная истина, до которой должен дорасти человек, писал Н.Бердяев, – это – что нельзя спасаться индивидуально. Мое спасение предполагает и спасение других, моих близких, всеобщее спасение, спасение всего мира, преображение мира» (Бердяев Н.А. О назначении человека. М.1993. С.357). Согласитесь, насколько актуальна эта установка русской философии в настоящее время, когда чрезвычайно остро встали проблемы экологии и другие глобальные проблемы.

Ф. Степун, вспоминая годы ученичества в Гейдельбергском университете, описывает как однажды В.Виндельбанд на его вопрос метафизического, смысложизненного характера отреагировал в том духе, что, он имеет, конечно, ответ на данный вопрос, но поскольку он относится к сфере «частной метафизики» (читай: личного мировоззрения), то не может быть предметом семинарских занятий, которыми руководил маститый профессор (Степун Ф.А. Бывшее и несбывшееся. М, – СПб. 1995. С. 81). Эта ситуация является очень симптоматической и фиксирует не просто различие между академической и неакадемической формой философствования, но заключает в себе нечто гораздо большее: различие между двумя типами философской культуры, которые сложились соответственно в Западной Европе и России. Судьба самого Ф.А. Степуна свидетельствует о том, что между ними нет непроходимой границы: один и тот же философ может мыслить как в парадигме западной, так и в парадигме русской философии. Будучи одним из редакторов неокантиански ориентированного журнала «Логос», Ф.А. Степун впоследствии стал приверженцем русской религиозной философии. Более того, можно утверждать и то, что среди самих западных философов есть немало таких, чей образ мыслей и характер осмысляемых проблем очень близок русской философии. К таким мыслителям можно отнести, по нашему мнению, М. Де Унамуно, В. Шубарта, Р. Гвардини, К. Субири, Вл. Янкелевича, Р. Лаута, К. Гарднера и др.

Выделим несколько основополагающих моментов, по которым можно провести грань между двумя этими типами философской культуры.

1. Западная и русская религиозная философия могут быть разведены по источнику философствования. «Боль жизни гораздо могущественнее интереса к жизни, – писал В.В.Розанов. – Вот отчего религия всегда будет одолевать философию» (Розанов В.В. Уединенное // Соч. В двух томах. Т.2. М. 1990. С. 204). Это высказывание позволяет ощутить разницу между западной

рационалистической философией, движимой преимущественно интересом к жизни, и русской философией, сконцентрировавшей свои устремления к разрешению «вечных» вопросов, которые находятся на стыке религиозного и философского мировоззрений. Русское философствование является по преимуществу экзистенциальным вопрошанием, идущим из самых глубин человеческого существа, из сокрушенного сердца человека. Западная же философия даже в тех течениях, которые принято называть иррационалистическими, очень часто остается во власти холодного рассудочного восприятия жизни. Как показывает история классической и современной философии, образ мысли и образ жизни западных мыслителей, как правило, не совпадают друг с другом, особенно в критические периоды их биографии, когда решается вопрос об их жизни и смерти, ставится на карту судьба их научной, политической или художественной карьеры. Как это ни парадоксально, даже западноевропейский экзистенциализм в лице таких выдающихся мыслителей как М. Хайдеггер, К. Ясперс, Ж.-П. Сартр, А. Камю в своих основаниях остается рационалистическим и решает скорее теоретические проблемы из области виртуального бытия человеческой экзистенции, чем ее действительного бытия в мире. Русские философы мыслят экзистенциально, потому что они самой жизнью поставлены порой в невыносимые условия. Их философия не придумана, не примыслена, а выстрадана и рождена в муках социального, индивидуального и духовного бытия. Она неотделима от их жизни, и многие русские философы рисковали жизнью, а кое-кто и поплатился ею за свое философствование.

2. Западная и русская философские культуры отличаются друг от друга техникой философствования. Источник этого различения, с нашей точки зрения, необходимо усматривать в двух способах Богопознания, укоренившихся в лоне Западной и Восточной Церквей. На Западе утвердилось катафатическое богословие, которое неизбежно привело к рационализации веры, наиболее ярко проявившейся в средневековой схоластике. Последняя наложила глубокий отпечаток на всю западную философию, которую нельзя представить без четких логических формулировок, отточенности мысли и оптимизации языковых форм. Западная мысль стремится к чистоте мысли, логической стройности философских теорий. Русская же философия своими корнями уходит в апофатическое богословие отцов Восточной Церкви. Она представляет собой вербализацию глубоко пережитого духовного опыта, опыта личного Богообщения и нерационального постижения высшей Божественной Истины. Проиллюстрируем данный тезис на примере решения проблемы теодицеи. Августин Блаженный и Лейбниц, давшие классические образцы теодицеи в западной мысли, предлагают в сущности рационалистические и умозрительные способы обоснования непричастности Бога к мировому злу. Иное дело – постановка и решение этой проблемы в русской философии. С.Л. Франк, рассуждая на эту тему в своем трактате «Непостижимое», написанном в традиции апофатического богословия, утверждал: «Единственно возможное постижение зла есть его преодоление и погашение через сознание вины. Рациональная и отвлеченная теодицея невозможна; но живая теодицея, достигаемая не мыслью, а жизнью, возможна во всей своей непостижимости и трансрациональности» (Франк С.Л. Соч. М.1990. С. 548). Деятельная любовь к Богу и людям, по мысли другого русского религиозного мыслителя – П.А. Флоренского, полностью снимает с «повестки дня» вопрос об ответственности Бога за зло мира сего. Таким образом, в отличие от рациональных теоретических построений, характерных для решения проблемы теодицеи в западной философии, русские мыслители предлагают различные варианты духовного преодоления зла, предполагающие глубокое преображение человеческой личности, включая и личности самого мыслителя. Западное философствование зиждется на интеллектуальных напряжениях: мысль философа обращена к реальностям земного бытия или воспаряет в трансцендентные сферы. Здесь философствует мыслящий разум. Русское философствование есть собирание всех познавательных способностей в сердце человека, которое необходимо очистить от скверны греха, чтобы постичь Истину. Здесь философствует цельная личность. Техника западного философствования технологична, ее можно уподобить четкой работе часового механизма, в котором все детали подогнаны друг под друга и бесперебойно работают, но время, фиксируемое часами часто оказывается безучастным по отношению к событиям человеческой жизни, т. е. по теории философа невозможно понять его жизнь. Техника русского философствования органична и волнообразна, как волнообразно всякое общение: в нем приливы чередуются с отливами, штиль (молчание) сменяется бурей и штормом.