Шрифт:
Они исходили весь комбинат и весь город… Они бродили весь день и почти всю ночь… Они нашли множество недостатков в продукции комбината для АЭС и ни одного – друг в друге… А потом, проводив царицу Лару в общежитие, Леольh сидел, ожидая автобуса домой, и смотрел, как складывались отражения в стекле автобусной остановки, где ночные фароглазые автомобили-призраки врезались друг другу в лоб и проезжали друг друга невредимыми насквозь, а светящиеся стройные ноги модели из рекламы стояли на корявых плитках отражённого тротуара. Он смотрел и думал, что эти отражения, представляющие собой какие-то фотонные миры, также обыкновенны и непостижимы, как и произошедшее с ним сегодня.
Если вы думаете, что нацпремьер Шмулик был каким-то нудником и только наслаждался внедрением мудрых законов, то вы жестоко и совершенно справедливо ошибаетесь. Нет, этот замечательный национальный лидер любил хорошенько покушать и аналогично повеселиться. Он любил крепкую врейскую шутку и не менее крепкие розыгрыши.
Да, он слишком любил вреев. Но простите, должен же быть у человека хотя бы один недостаток? Иначе – он просто перестанет себя уважать и станет святым. Слава Богу, у Шмулика недостатков было гораздо больше, поэтому он всячески себяуважал.
– Господин нацпремьер, в лагере беженцев из Удана эпидемия гриппа, многие умирают, – доложил секретарь.
– Что ты говоришь?! Ой веавой! Наверное, спали без носков, – выдаёт одну из своих блестящих и очень стабильных шуток вождь нации и тут же, заметьте, мгновенно, принимает решение.
– Наложить карантин на лагерь, ограничить подвозку еды, питья и лекарств. Но потихоньку, чтобы человекоправы не пронюхали.
Одновременно этот великий человек, будучи непоправимо метким стрелком, глядя в зеркало за спину в открытое окно, одним выстрелом из пистолета убивает птичку, которая помешала ему утром выспаться. И поганый шальдаг, благородный белогрудый зимородок, весь окровавленный падает, уткнувшись красным клювом в землю.
Секретарь испугано продолжил.
– В восемнадцать ноль-ноль совещание высших партийных чинов по вопросу наделения тебя, господин нацпремьер, чрезвычайными полномочиями, включающими в себя функции начальника генерального штаба.
– Внеси также в повестку дня вопрос о необходимости введения закона «Об оскорблении национального лидера». У римлян было всё же много полезных законов.
– Слушаюсь… Осмелюсь обратить твоё внимание на то, что цены на нефть продолжаютпадать…
– Проклятый Сатанилаев!..
После ухода секретаря национальный Шмулик даёт себе небольшое послабление: он смотрит футбол по телевизору и одновременно (опять же, обратите внимание на выдающиеся способности этого человечища): 1) смотрит и слушает последние известия на новоримском языке; 2) смотрит и слушает последние известия на вритском языке; 3) тискает усевшуюся ему на колени служанку и 4) беседует по телефону с любовником своей жены, заканчивая разговор ещё одной своей блестяще-стабильной многозначащей шуткой:
– Потерпи, мотек [12] , первая жизнь всегда комом, потом будетлегче.
И совсем не зря у любовника любимой жены от этого яркого юмора холодеют все «наконечники»…
Однако Шмулик не со всеми и не всегда так ласков: «Ахоел» сегодня проиграл, и от огорчения ему пришлось избить служанку и телевизор.
И какой только крови не было в Ларисе-Авской?! И врейской, и вянской, и ндийской, и ерсидской, и даже дмуртской намешалось. Родители Лары, Михаил Яковлевич Григфорин, известный физик ядерщик, работавший на АЭС, и Марина Ивановна, не менее известная поэтесса, признали Леольhя сразу за своего и полюбили… Потому-то арест и ссылка Леольhя в трудлагерь, находившийся где-то в Славской области, оказались страшными ударами не только для Лары, но и для них…
12
Сладкий (врит).
Как ни усердствовал Нежидов, пытаясь утешить Ларису Михайловну, она стала чахнуть на глазах.
– Лариса, да не убивайтесь вы так, не расстреляли же его, вернётся, – умолял Василий Андреевич.
Но Лара молчала, и её чудные тёмно-карие очи излучалиболь из-под золотистых прядей.
Нежидов, смуглый, сероглазый, высокий «шикарный мужчина» с царскими усиками, обожаемый с юности всем женским полом и не имевший ни единого прокола в любовных делах, приходя домой, не находил себе места, не ел и не мог спать. А если и засыпал на короткое время, то видел один и тот же сон, где по белой парковой аллее сказочно заснеженных деревьев, удаляется нежный силуэт Лары, и бесшумно нисходящие с небес, вихрящиеся хлопья снега перечёркивают его вкривь и вкось…
Вскоре, после взрыва третьего блока на АЭС, отец и мать Ларисы Михайловны заболели белокровием, и через некоторое время их не стало. Умерли Михаил Яковлевич и Марина Ивановна в один и тот же день. Лару же, ещё до аварии, откомандировали в Иев, где она, после произошедшего на АЭС, была арестована ночью в гостинице. Кроме родных и друзей, на похороны Григфориных пришли ещё те не до смерти напуганные и сохранившие остатки мужества работники атомной станции, которые не погибли, не заболели смертельно, не были расстреляны или сосланы в лагеря…